Миллионер, Париж и туфелька

Он откинулся назад и со всей своей бесцеремонностью принялся разглядывать мое платье.

– Ни о чем, – продолжая разочарованно поглядывать в сторону Доронина и его очаровательной спутницы, буркнула я в ответ.

– Безответная любовь? – стрельнув взглядом в ту же сторону, что и я, усмехнулся Волков.

– Совсем не смешно, – поникла я.

– Да ладно тебе, ты во сто раз красивее, чем та прилипчивая фифа, которая вертится вокруг него! – уверенно произнес Волков. – Терпеть не могу назойливых девиц.

– Зачем ты сел рядом со мной, Макс?

– А что, мне нельзя сесть рядом с красивой девушкой? – приподнял свою красивую бровь он.

– Можно, только я… я не в настроении сегодня препираться.

– Почему сразу препираться? Может, я хочу познакомиться с тобой поближе?

– Слушай, я не люблю сближаться с людьми, ясно?

– Ясно. И знаешь, что? Я теперь понимаю, почему ты такая злюка, – усмехнулся он.

– Ничего ты не понимаешь, – отмахнулась я.

Макс вальяжно откинулся на спинку стула.

– Хочешь, потанцуем?

На миг я опешила.

– Потанцуем? Мы с тобой?

– Ну, а почему нет? Музыканты же для кого-то надрываются на сцене? Правда, я могу отдавить тебе ногу, я очень неуклюжий, – тут же предупредил он. – Но ведь и ты недавно чуть не сломала мне ступню. Так что, если я наступлю на твои бантики, мы будем в расчете.

Я посмотрела на него. Не удержалась, усмехнулась – Макс Волков был из тех мужчин, обаянию которых очень сложно противостоять.

– Хорошо, пойдем. Я отдала за свое платье слишком много денег, чтобы ни разу не потанцевать в нем на этом роскошном банкете.

Я поднялась со своего места, и Волков восхищенно присвистнул.

– Отпадное платье! – подмигнул мне он.

– Спасибо, – зарделась я.

Мне было приятно, что хоть кто-то, пусть даже и разгильдяй с обложки «Космополитена», с которым накануне мы чуть не подрались из-за набора закладок, сделал мне комплимент. Честно говоря, я не могла понять, для чего он подсел ко мне. Может, из жалости? А может, потому что больше никого не знал на этом мероприятии? Так или иначе, под звуки медленной песни Макс Волков вывел меня на середину полупустого танцпола.

Конечно, на нас тут же все обернулись. Журналисты принялись щелкать своими камерами, гости мероприятия восхищенно пялиться на мое платье и туфли с бантиками, видимо, недоумевая, по какой причине Макс Волков выбрал для медленного танца никому не известную сотрудницу издательства, которая весь вечер боялась оторвать взгляд от тарелки.

Не знаю, был ли это мой триумф или провал. Так или иначе, всю песню я осторожно двигалась в такт с Волковым, четко следя за нашими ногами. Ведь если бы он наступил мне на ногу при всех этих незнакомых и жутко любопытных людях, об этом завтра же напечатали бы в сетевых новостях.

– У тебя глаза голубые, – загадочно улыбнувшись, шепнул мне на ухо Волков. – В них можно утонуть, ты это знаешь?

– Нет, не знаю, – заулыбалась я.

– Значит, теперь будешь знать, – притянул меня к себе чуть ближе он.

У меня по сердцу растеклось странное тепло. Даже не помню, когда мне в последний раз говорили комплимент. Волков, конечно, совсем не тот мужчина, от которого я хотела бы его услышать, но он был чертовски привлекателен, галантен в танце, а его духи, сладкие и тяжелые, будоражили мое воображение.

Мне нравилось даже то, как он держал меня за талию, и я чувствовала себя почти счастливой ровно до того момента, как краем глаза не заметила, что Доронин, мой Андрей Доронин, сжимает руку дочки Воеводиной в своей.

Что-то больно кольнуло в груди. Я покупала платье в надежде, что Доронин обратит на меня внимание, а вместо этого мне пришлось весь вечер сидеть в углу банкетного зала и наблюдать за тем, как он кадрит юную бездельницу Алевтину! А теперь я танцую медленный танец с Максом Волковым, потому что ему стало скучно.

Я едва дождалась, когда закончится песня. Улыбнулась Максу, взяла сумочку и, как только к нему кинулись очередные товарищи Воеводиной, бросилась прочь из роскошного ресторана.

Я шла по освещенной фонарями улице, и глаза жгли слезы. Я не хотела идти на этот банкет. Я пришла только ради призрачной надежды на взаимность от Андрея. И то, что со мной танцуют от скуки, просто добило мою самооценку. Какого черта мы с Волковым вообще встретились на собрании? Зачем я его ущипнула?

Мне хотелось только одного – попасть скорее домой, запереться в ванной комнате и горько плакать. Так паршиво у меня на душе еще никогда не было.

В квартире было подозрительно тихо. Только на кухне сидели Машка и бабушка. Перед моим уходом они собирались печь пирожки, и видимо, теперь пили с ними чай. Папа заперся на лоджии, а Аленушки с ее чудовищной собачкой и след простыл. Видимо, она потащилась выгуливать свою псину.

– Оля, как вечер? – громко крикнула бабушка.

– Нормально, – процедила сквозь зубы я.

Вошла в свою комнату и сорвала с себя платье. В груди горели синим пламенем все чаяния и надежды на воссоединение с Андреем. Теперь я ненавидела это розовое платье. А себя я ненавидела еще больше. Может, если бы Волков не пригласил меня на танец, я бы не так сильно переживала. Но его акт милосердия просто выбил меня из колеи.