Миллионеров украшает скромность

В конверте оказались фотография, на сей раз, к счастью, не моя, и письмо, написанное от руки и по-английски. На снимке были запечатлены Петр и мужчина, лицо которого мне показалось знакомым. Я наверняка вспомню, кто это, только надо сосредоточиться и немного подумать. Фото я отложила и взялась за письмо. Впрочем, наверное, более корректно назвать короткое послание запиской или черновиком. Письма с обращением «сэр» на половинке листка обычно не пишут. Я принялась разбирать не слишком читаемый почерк.

«Дорогой сэр, боюсь, все еще хуже, чем мы предполагали. Организация никогда не отпустит Вашего сына. Особенно если узнает о вашем родстве. Вы уже убедились, что о сознательном разрыве с прошлым Кристофер не помышляет. И в большой мере, я думаю, из-за влияния, которое на него оказывает эта особа. Я знаю, Вы против насилия и стараетесь вести дела, не нарушая закон, но тут случай особый. Надежда вернуть мальчика остается только в том случае, если его любовница погибнет. Без нее он никогда не сможет быть столь же успешным. Одноразовый киллер для выполнения не слишком сложного заказа — это его потолок.

Решать, конечно, Вам, но я бы предложил устранить эту гадину. Интерпол только обрадуется. Три десятка государств имеют к ней самые серьезные претензии».

Далее, как и положено, шли расшаркивания и заверения в уважении-почтении, без которых у англичан не обходится даже ультиматум домовладельца злостному неплательщику или даме разнузданного поведения. Подпись наличествовала, но такая витиеватая, что я не разобрала, подписывался ли господин Пагош собственным именем или каким другим. Впрочем, значения это не имело. В мозгу у меня щелкнуло, и я вспомнила мужчину с фотографии. Я почувствовала, что еще немного, и я докопаюсь до истины. По крайней мере, в конце тоннеля забрезжил свет. Я ушла, оставив девочку в недоумении.

Покинула Марину я в самых расстроенных чувствах. Что же это такое на свете делается, если девочка, только что потерявшая единственную сестру, не уронила ни слезинки, говоря о ней в прошедшем времени? И сказала в ее адрес только упреки? Неужели это нормально, тем более в стране, напоенной солнцем и теплом? Если бы я потеряла свою Елену, даже не знаю, когда бы сумела оправиться, а тут…

Заставив себя переключиться на более актуальную проблему, я зашагала к остановке автобуса. Пассажирка в сумке опять мирно дремала, и я с трепетом подумала: что же она станет делать ночью, выспавшись на полную катушку днем?

Вторично за сегодня я посетила предприятие быстрого питания и на этот раз набрала на поднос приличное количество еды, — все-таки целый день болталась на свежем воздухе. Во избежание эксцессов, Бастинду я из сумки не выпустила, пообещав ей сытный ужин. Или полдник. Не уверена, что мое предложение было принято с радостью, однако котлета из «королевского бутерброда» смягчила разборчивую красавицу. Сумку, заляпанную жиром, теперь, ясное дело, можно использовать только как переноску для Бастинды, но это ерунда. Подозреваю, это не последняя моя трата на кошку.

Увидев меня на своем рабочем месте вторично, Галина восторгов не испытала. Она измоталась, еле держалась на ногах и вряд ли мечтала побаловать себя неторопливой светской беседой. Тем не менее, к столику она все же подошла.

— Тебе у нас понравилось?

— Конечно, — ласково улыбнулась я и поспешила успокоить несчастную, решившую, что ей теперь придется каждый день развлекать меня сплетнями. — Только мне противопоказана здешняя пища: от регулярного поглощения гамбургеров я превращусь в плюшку. — Я не стала тратить время на глупости и спросила, где Петр.

— Понятия не имею, он давно уволился, — устало отозвалась Галина. Если уж она не поинтересовалась, зачем мне парень понадобился, значит, и правда валилась с ног.

Может, мне и следовало попытаться выяснить у девушки адрес красавца, но тогда бы она уж точно не удержалась от расспросов. Даже если бы отстояла бессменно три вахты. Но я и так уже знала достаточно, а кроме того, намеревалась в самое ближайшее время посетить человека, который при желании смог бы просветить меня и по этому вопросу, и по многим другим. С учетом информации, которой я дозированно собиралась его облагодетельствовать, было более чем вероятно, что такое желание у него появится. Помахав на прощание измученной уборщице, я направилась к выходу.

Как только мы оказались на улице, пассажирка начала скрестись в своем будуаре, и мне пришлось выпустить ее на свободу. Только теперь я почувствовала, как одеревенело мое плечо.

— Голубушка, да ты разъелась! — возмутилась я. — Была такая тощенькая, легкая, а теперь? Такими темпами ты скоро в дверь не пролезешь!

Кошка фыркнула и принялась со вкусом потягиваться. Грациозное тело выгнулось и вытянулось чуть ли не вдвое. Глаза блаженно сощурились, Бастинда довольно заурчала.

— Ну ладно, хорошей кошки тоже должно быть много. На диету я тебя сажать не стану, — умилилась я. — Надеюсь, ты не против небольшого привала?