Миллионерша поневоле

– Вера, Вера, не забывайся. – Евгений Евгеньевич досадливо поморщился и смахнул ее руку с рукава, как пустяшную соринку. – Имеешь ли ты право говорить со мной так и задавать мне подобные вопросы?

Господи, вид у шефа был такой, будто он собрался добровольно и в одиночку взобраться сейчас на баррикады. И Веру это настораживало, если не сказать больше. Он не способен был на геройство, это знали все и он сам первый. Что же тогда происходит?

– Скажи мне, куда ты отправляешься?! – Она встала в дверях, расставив руки и упершись ими о притолоку. – Не пущу!

– Что такое? – Кажется, ему начинала нравиться роль героя великомученика. – Как ты смеешь, Вера? Как ты смеешь так говорить со мной?

– Не пущу, пока не скажешь, куда ты отправляешься? – прошипела она и категорично подбоченилась. – Говори, Женечка, или тебе придется сражаться со мной врукопашную.

– Ну, хорошо, хорошо! – Евгений Евгеньевич тяжело, с сожалением вздохнул, словно ему приходилось раскрывать сейчас по меньшей мере государственную тайну; на самом деле он решил оставить свои координаты хоть кому-то, так, на всякий случай. Случай, он, как известно, всякий бывает. – Я знаю, куда могли увезти Ольгу, и хочу помочь ей.

– Пусть этим делом милиция занимается! – фальцетом зашлась Вера. Мысль о том, что на голову Ольги свалятся сразу два спасителя, делала ее жизнь непереносимо пустой и невыразительной. – Тебе-то что за печаль?! Это же может быть опасным! К тому же как ты найдешь ее? Откуда ты знаешь, кто и куда ее увез?

– Знаю…

Евгений Евгеньевич скользнул по ней взглядом Джеймса Бонда, уверенного в себе и в том, что ситуация у него полностью под контролем. На самом деле это было не так, и он жутко начал трусить и – чего уж греха таить – изо всех сил жаждал, чтобы Верка и в самом деле его не пустила.

Но она вдруг удивила его, безапелляционно заявив:

– Тогда едем вместе! Я тебя одного не пущу!

– С чего это? – фыркнул он, но все же обрадовался: двое – не один. – Волнуешься, что ли? За кого, интересно?

– За тебя, за кого же еще! – проникновенно заявила Вера, ни за что бы не признавшись даже самой себе, что боится потерять и его тоже, какой-никакой, а все же любовник. – Едем вместе!

Он дождался, пока она оденется. Потом они заперли кабинет, оставив сообщение для Лизки у секретаря генерального, чье кресло по-прежнему пустовало, и ушли…

Валера Лапин сидел перед начальником отделения милиции, где совсем недавно присутствовал на совещании в роли частного сыщика, и ему еще никогда так не было стыдно, как сейчас.

– Ты, пацан, думал, что круче и умнее всех?! – Полковник, мудрый седовласый мужик, с презрением плюнул куда-то в середину стола, за которым сидел, склонив голову, Валера. – Ты думал, что я на твою левую ксиву куплюсь?! И даже на совещание тебя пущу с этим дерьмом?! Ты что, парень, совсем нас тут всех за дураков держишь, что ли?! Да я на второй день о тебе уже знал все! Все, прикинь! Даже то, в котором часу ты в туалет ходишь.

– Чего же тогда не выгнали, товарищ полковник? – подал голос пристыженный Лапин.

– Так проникся я, парень, к тебе пониманием. Да еще эгоистические цели преследовал. Пусть, думаю, поработает и на нас немножко. Глядишь, общими усилиями мы что-нибудь да нароем. Если бы не проработал ты так долго в операх да не хвалило бы тебя так твое бывшее начальство, я бы тебе твою бумажку плашмя знаешь в какое место засунул?.. – Полковник похлопал себя по пустым карманам и с тоской проскрипел зубами: – Опять все сигареты, стерва, из карманов потаскала! Ну что за баба!..

Лапин молчал. Сказать в оправдание было нечего. Он врал. С самого начала врал этому человеку, которого в душе считал нормальным мужиком и порядочным ментом. Чего теперь пыжиться и пытаться сделать хорошую мину при плохой игре? Нужно молчать, терпеть и слушать, тем более что пришел просить его о помощи.

– Чего тебе нужно на этот раз, Валера? – неприязненно ощетинившись, проговорил полковник и полез куда-то в стол, должно быть, за сигаретами. – Мало ты нам крови попортил, пытаясь изгадить отчетность! Ну, да теперь это уже неважно. Теперь дело вот оно… Осталось поставить подпись и отправить в судопроизводство.

– Чего же медлите? – осторожно спросил Лапин, насторожившись. – Чего же не ставите подпись-то? Что-то не так?

– Умник! – Сигареты он выудил откуда-то; измятая пачка, в которой почти все до единой сигареты были поломаны, полковник долго вытряхивал их в пепельницу, пока не нашел одну – более или менее целую. Закурил с удовольствием, хитро прищурился, почти спрятав глаза в морщинах, потом проговорил: – Чего спешить, еще успею подписать. Мало ли что может произойти за то время, что ты в городе. Может, чего еще интересного накопаешь…

Все! Пора! Решил Лапин, прокашлялся и виновато молвил:

– Накопал, товарищ полковник! Такого накопал, что не поверите!

– А ты попробуй. – Вонючий дым дешевых сигарет медленно пополз по кабинету. – Попробуй, Валера.