Миллионы мертвеца

Когда он припал к его ногам, труп в мешке опустился ещё ниже. Круглый чёрный живот, казалось, вот-вот продавит полиэтилен и вывалится наружу.

— Не прощает он тебя, падлу! — послышались крики. — Гиря, мочи его!

— Мочи! — приказал Кукуй.

Денис бросился обратно в лес. Машины, свет фар, пьяное сборище и тёмные дома деревни с их притаившимися обитателями скрылись и пропали за его спиной. Он твёрдо решил прямо сейчас добраться до дороги на Троицкое и уйти из этих страшных мест. Засады на мосту, скорее всего, не было — бандиты наверняка сняли её из-за своих разборок.

Обходя деревню, он довольно далеко отошёл от неё, долго блуждал по лесу, смертельно устал и уже начинал отчаиваться, думая, что заблудился, как вдруг совершенно неожиданно вышел на какую-то дорогу. Он не сообразил впотьмах, что это дорога не на Троицкое, а ответвлявшаяся от неё колея на старую лесопилку, и пошёл по ней, полагая, что мост через Переплюйку уже близко. Колея пересеклась с другой дорогой — той самой, которая была ему нужна; он свернул на неё и пошёл, ускорив шаг, высматривая впереди мост, но когда лес расступился и впереди при слабом свете месяца показались силуэты шабановских изб, он сначала остолбенел от изумления, а потом не на шутку перепугался. Как будто всё это время его морочила какая-то нечистая сила. Получалось, что он вернулся в Шабаново, прямо в пасть к бандитам!

Кругом не было ни души, но братки оставались в деревне, это видно было по их машинам, стоявшим поблизости, и по светящимся окнам изб. Бандиты по-хозяйски расположились в деревенских домах. От избы Марьи Васильевны доносился рёв магнитофона. Слов было не разобрать, но ясно, что это какая-то лагерная песня.

Денис зашагал в замешательстве, размышляя, куда ему теперь податься: ночевать в лесу, на холоде, очень не хотелось. Внезапно он заметил, что из избы Марьи Васильевны кто-то вышел. Он пригляделся и понял, что это сама Марья Васильевна. Она сошла с крыльца, вышла за калитку и направилась по деревенской улице.

Денис сейчас же двинулся за нею, но не по улице, где его могли заметить бандиты, а стороной, огородами. Ему хотелось расспросить её о Наталье. Длинноволосый главарь сказал, что девушку отпустили в Шабаново, значит, она должна была побывать у старухи.

Марья Васильевна миновала последнюю жилую избу и направилась к заброшенным домам, в которых, как точно знал Денис, никто не жил. На пути к ним он её догнал.

— Марья Васильевна! — окликнул он.

Старуха остановилась и вгляделась в ночной полумрак.

— Это я, не бойтесь, — заговорил Кораблёв, выходя из-за покосившегося забора.

— Ну, слава богу, а то я уж подумала, что это опять кто-то из них… И откуда их чёрт принёс…

— Марья Васильевна, это бандиты!

— А то я не знаю. Душегубы, людей убивают почём зря!

— Они на дачу к Наталье Сергеевне ворвались, я еле ушёл от них.

— Мне уж Наташа рассказала. А что ты оставил её одну?

Денис вздохнул.

— Долгая история. Так вышло… Значит, она была у вас сегодня?

— Она час назад пришла с этим одноруким…

У юноши перехватило дыхание.

— Как — час назад? Она вроде бы ещё утром ушла с дачи…

— Говорю, они совсем недавно тут.

Денис всё ещё не мог осмыслить услышанное.

— Они? Наталья и однорукий? — пробормотал он. — А как же бандиты?

— Бандиты их не видели, они все по избам сидят, водку пьют.

— Где сейчас Наталья Сергеевна?

— Я их в дальнюю избу отвела. Бандюг там нет, потому что потолки худые, а ещё потому… — Она не договорила, махнула рукой. — В той избе подвал есть, так Наташа с одноруким там.

Кораблёв колебался всего мгновение. Встречаться с Сильвестром ему не хотелось, потому что это тоже бандит, но ради Натальи он готов был на всё. К тому же Сильвестр вряд ли что-то может иметь против него, ведь они оба скрываются от кукуевцев, оба беглецы, товарищи по несчастью.

— Марья Васильевна, отведите меня туда, — зашептал он. — За вами не следят?

— Я — бабка, чего им за мной следить! Хватит с них, что в избе у меня насвинячили. Облевали все углы…

И она направилась к избе, стоявшей на отшибе. Изгородь вокруг неё почти вся обрушилась, окна без стёкол зияли чернотой, двери не было. Трижды перекрестившись, Марья Васильевна вошла в тёмный проём. Денис бесшумно следовал за ней.

— У Наташи озноб, — сообщила старуха. — Сейчас лежит.

— Ей нельзя попадаться на глаза бандитам!

— Понятно, что нельзя. Этим охальникам дай только дорваться до молодой девушки…

В сенях стоял гнилостный, сладковатый запах. Она показала направо:

— Туда не смотри.

Он всё же посмотрел. Оказалось, что в эту избу бандиты сволокли трупы казнённых. Они были свалены грудой, как попало. Ночной свет сквозь прорехи в стенах и потолке сочился на мешанину рук, ног и голов, на бледные лица с раскрытыми глазами и окровавленную одежду.

Старуха, идя вдоль стены, беспрерывно крестилась и шептала:

— Вот дожила-то, наказал господь!

Она остановила Дениса, взяв его за рукав, и показала пальцем на пол. Кораблёв догадался, что здесь вход в подвал. Приглядевшись, он заметил пробивавшийся оттуда слабый свет.

Марья Васильевна присела и трижды стукнула по полу костяшками пальцев.