Миллионы мертвеца

Уже вечерело, когда отряд углубился в лес. Кукуй не захотел ждать до утра. Дело надо было кончать как можно быстрее и убираться отсюда, а то братки, торчавшие в этой глуши почти неделю, уже начинали роптать. Жизнь в палатках и холодных избах, без баб, ресторанов и видаков, им смертельно надоела.

Шли уже добрый час, сделав лишь один короткий привал, на котором распили две бутылки водки. В пятом часу вечера Никита объявил, что идти ещё от силы минут пятнадцать.

— Мы с отцом в позапрошлом году в Троицкой церкви восемь икон содрали, — сочинял на ходу. — Ночью залезли и содрали. Так у нас потом десять раз шмон делали, а ничего не нашли. Потому что иконы папаша запрятал в том месте, — и показывал куда-то вперёд. — А коли там чего лежит, то сто лет будут искать — не найдут!

Кукуй злобно дёрнул поводок.

— Не найдём — сразу режу ухо. Прямо там.

Лес поредел. На западе разливался закат, и на стволах, на корягах, на земле, засыпанной прелой хвоей, лежали зловещие кроваво-алые отсветы. Местность пошла болотистая, топкая. Никита перепрыгивал с бугорка на бугорок, и пахан, вынужденный прыгать вслед за ним, недовольно ворчал. Поводок резал ему руку, которая за время пути стёрлась до мозолей.

Маслов предупредил своих спутников, что теперь надо идти только по кочкам, а то «ботинки нахлебаются воды». Братки так и делали, и всё же через десять минут путешествия по болоту мало кто из них не провалился по щиколотку, а то и по колено в зловонную жижу. Никита по пути соорудил себе посох, и шёл, ощупывая почву перед собой.

— Когда же кончится грёбаное болото, — ворчал Кукуй. — Это нам до того леса, что ль, переть?

— Нет, всего лишь вон до той рощицы, — Маслов показал посохом на группу низкорослых деревьев с тонкими, как прутья, стволами.

Отряд вытянулся гуськом. Впереди шагал Никита. Он то и дело останавливался и пятился назад, или подавался вбок, в выборе пути руководствуясь какими-то ему одному известными приметами. За ним, не выпуская поводка из рук, пробирался Кукуй. Братки старались не отставать от главаря. Они шли след в след, как индейцы, ставя ногу на то же самое место, куда её ставил Маслов. Сейчас все и рады были бы вернуться, да уже поздно. Путь назад в вечерних сумерках, по болоту, пугал бандитов больше, чем путь к обещанному Никитой тайнику.

Через каждые десять метров кто-нибудь обязательно соскальзывал и падал в топь. Отряд останавливался и упавшего дружно вытаскивали, протягивая ему ремень или руки. При этом падал кто-нибудь ещё. Каждая такая остановка длилась четверть часа, а то и больше.

К рощице бандиты подошли мокрые, грязные, усталые и злые как черти. Рощица оказалась тем же болотом.

Кукуй притянул Никиту к себе и взял за ворот.

— Ну, где твоё место?

— Вон! Вон оно! — Парень поднимался на цыпочки и вытягивал шею, вглядываясь вдаль. — О! Там что-то есть! — воскликнул он взволнованно, показывая пальцем. — В тайнике что-то есть!

— Что? Чемодан?

— Пока не разберу, надо ближе подойти, но там что-то есть, что-то есть!

Услышав о том, что тайник близко, бандиты потеряли осторожность и дружно двинулись вперёд. Трое из них почти тут же свалились с кочек в жижу. Остальным пришлось остановиться, чтобы их вытащить.

— Сколько ещё идти, чтобы увидеть твой грёбаный тайник? — нетерпеливо спросил главарь.

— Да метров десять всего, и я точно скажу, чемодан там или нет. Но мне, вообще-то, кажется, что это чемодан, — Маслов снова вытянул шею. — Ну да, чемодан!

— Пошли! — рявкнул Кукуй и обернулся к браткам: — А вы пока ждите здесь. Я кликну, если понадобитесь.

В конце концов, чем он рискует, если прямо сейчас пройдёт эти десять метров? Парень на надёжной привязи и не имеет при себе никакого оружия!

— Только смотри, — грозно предупредил он. — Чуть закосишь — сразу пуля под левую лопатку!

— Не беспокойся, командир. Возьмёшь ты сейчас свой чемодан.

Оставив братков бултыхаться в болоте и вытаскивать друг друга, Кукуй вслед за Никитой зашагал к деревцам. Листва с них ещё не осыпалась, и тень под их кронами была довольно густой. Войдя в неё, оба скрылись из виду.

Внезапно Никита прыгнул вперёд, резко дёрнув поводок. Главарь удержал его, но при этом соскользнул с кочки, на которой едва помещалась его нога, и бултыхнулся в грязь.

— Козляра, ща порву, — ревел бандит, пока болотная жижа не заткнула ему рот.

Никита засмеялся, глядя на выкарабкивающегося Кукуя. С бандита ручьями стекала грязь, и был он похож на рассвирепевшего водяного.

Держась за поводок обеими руками, главарь отплёвывался и отфыркивался. Наконец заголосил, призывая бойцов. Крики были слабыми, задыхающимися, но их всё же услышали. Кто-то из братков устремился ему на помощь. Судя по характерному звуку падения в грязь и последовавшему затем хлюпанью, попытка подойти не увенчалась успехом.

— Крыса, — хрипел Кукуй, глядя на Маслова с ненавистью. — Урою, покромсаю всего…