Милосердие динозавра

Молодой человек вышел, и тотчас же в зал вошла женщина в халате, прошла в секцию управления, что-то сказала с улыбкой. Кхеммат исподлобья посмотрел на нее и вдруг, не вставая, нанес удар в лицо. Удар цели не достиг, девушка изумительно кошачьим движением увернулась, отпрыгнула к стене и вскинула «универсал». В секцию вбежали двое парней в маскировочных комбинезонах, но Суннимур Кхеммат действовал гораздо быстрее, так быстро, что иногда его движения размазывались от скорости. Он выстрелил в оперативника слева («Дерк-3», — определил Калашников машинально), ушел от выпада второго и достал-таки девушку с «универсалом», причем наблюдающим за схваткой показалось, что рука его выскочила из плечевого сустава и удлинилась на полметра!

Пульт управления внезапно выбросил изнутри клуб желтого дыма, трое оперативников попадали в тех позах, в каких застал их газ.

Эгберт уже командовал прикрытию, что-то бормотал Захаров, Калашникову пришлось повысить голос:

— Всем отходить! У него «Дерк-3» и весь неземной арсенал! В коридоре накрыть сеткой или силовым пузырем.

Они скатились по лестнице на первый этаж и успели увидеть финал операции.

Так бежать, как бежал Кхеммат по коридору, люди не могли: нога у него поднималась и выстреливалась вперед вместе с бедром, словно соединялась с тазом реечным механизмом. Была в этом неестественном беге пугающая, отвратительная стремительность механизма и паучья гибкость живого организма, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: бежал не человек!

Кхеммат успел пробежать метров семь, как вдруг из ниши коридора на него упал тонкий длинный ус, вцепился в руку и дернул. Резидент на бегу грохнулся всей массой о стену, упал, тут же три или четыре таких же уса опутали ему ноги, вторую руку, и все же он встал, нечеловеческим усилием разорвал путы на руках, но они летели со всех сторон, превращая беснующегося чужака в кокон.

— Все! — сказал со вздохом облегчения Захаров. — Вторая линия страховки не подвела. Лина, Мак и Павел живы? — обратился он к Эгберту. Ответить инспектор не успел.

Коридор осветила яркая голубая вспышка, взрыв бросил людей в тупик, на лестницу, лопнула одна из стен, с грохотом рухнул потолок. От входа в здание донеслись крики.

— Всем назад! — донесся чей-то приказ. — Пускаю киберов.

— Как вы там, живы? — буркнул Калашников, поднимаясь и отряхивая костюм. В облаке пыли и дыма зашевелились фигуры.

— Кто стрелял? — выплыл из облака Захаров, держась за голову: он ударился затылком о ступеньку. — Кто стрелял?!

— Никто, — поморщился Калашников. — Он взорвался сам. Мое предположение, к сожалению, оказалось верным: это робот, двойник настоящего Кхеммата. А сам Кхеммат скорее всего запрограммирован и выполняет какое-то задание Чужих здесь, на Земле.

— Это я виноват. — Заместитель озадаченно посмотрел на ладонь, она была в крови. — Надо было предусмотреть попытку самоликвидации. В Сфере они тоже взорвали модуль, когда пытались бежать с Базы-два.

В коридоре появились юркие киберы, и люди вытащили из ниши раненого оперативника, стали разбирать груду обломков упавшего перекрытия. В воздухе витали запахи сгоревшей синтетики, ментола и почему-то чеснока.

Калашников пробрался к выходу, оглянулся на Захарова, пытавшегося давать указания.

— Покажись медикам, у тебя весь затылок в крови. Ничего ты здесь не найдешь. И все же, по-моему, не все потеряно, есть возможность подобраться к «живому» Кхеммату.

Заместитель забыл о боли.

— Прочесать весь полигон?

— Нет, здесь его не найти. Но откуда у робота Чужих земной парализатор? «Дерк-3» давно изъят из всех арсеналов… кроме трех: нашего отдела, базы Даль-разведки и Военно-исторического музея.

— Понял, — хрипло проговорил Захаров.

— Что с теми, в зале?

— Павел Шапошников в реанимации, — хмуро доложил Эгберт. — У Лины перелом ключицы, Мак отделался испугом — наглотался газа, потерял сознание.

Калашников выбрался из здания, подставил лицо солнцу и подумал, что задача Никиты Пересвета в Сфере усложняется, а опасность расшифровки увеличивается.

Земля, Москва. Военно-исторический музей

В девять часов утра директору музея позвонили из спецсектора Управления аварийно-спасательной службы и предупредили, что в половине десятого к нему наведаются работники отдела безопасности по делу, не подлежащему разглашению. Директору музея шел девяносто шестой год, и на своем веку он уже не раз встречался с представителями УАСС, поэтому не удивился и вежливо ответил, что готов помочь.

Ровно в девять тридцать в кабинет директора вошли двое мужчин: один — смуглый, слегка сутулый, черноволосый, в сером полукомби, другой — широкоплечий, приземистый, с большой головой, чуть ли не по брови заросшей курчавым волосом.