Милосердие динозавра

— Отвечаю по порядку. Меры безопасности не отменены, и о вашем появлении мы были предупреждены, а то, что вас пропустили без сопровождающего, говорит лишь о доверии к вашему опыту. Количество изучающих звездолет увеличено за счет исследователей Д-комплекса, что было согласовано с Землей. С Гриффитом я разговаривал несколько минут назад и могу проводить вас к нему, если хотите. И последнее: я не только инженер похода, но и работник погранслужбы.

— Вот как? — с ноткой удивления произнес Никита, как никто другой знавший о профессии Салиха. — Поздравляю. Это не с вашей подачи введен особый режим?

— Пойдемте, провожу, — уклонился от ответа пограничник.

Они поднялись на колоссальную тушу дайсонианского корабля и проникли в его недра через распахнутые створки в одном из наростов.

Сразу за входом начинался ангар или нечто в этом роде, над которым был проложен исследователями легкий мостик для удобства работы и осмотра. Все в ангаре было странным и необычным: интерьер, планировка, формы аппаратов и устройств, расположение залов и помещений, геометрия этих помещений, чудовищная мешанина коридоров и площадок, совершенно не приспособленная для путешествия по ним людей. Цвет конструкций был грязно-желтым или оранжево-серым, но это оказался цвет пыли, покрывавшей все предметы слоем толщиной в десять сантиметров. Кое-где роботы-уборщики успели счистить этот слой, и стены коридора отливали перламутром в свете люминесцентов.

Салих остановился посреди зала высотой не менее двадцати метров. Стены зала были покрыты крупной чешуей и блестели, словно смазанные жиром. С шести сторон к центру помещения тянулись острые шпили, образуя нечто вроде захлопнувшегося капкана, и Никита вдруг обнаружил сходство этого сооружения с камерой распада, в которой он работал в лаборатории вакуума на Земле три года назад. Догадаться о сходстве мог только специалист в физике вакуума, и снова пришла пугающая мысль: откуда Гриффит знает о прошлой специальности агента по освоению планет?

— Инженеры считают, что это генераторы движения, — сказал Салих, наблюдая за инспектором. Голос его взлетел под купол зала и разбудил звонкое эхо, не смолкавшее около десяти секунд.

Следующее помещение было копией первого, а потом одна за другой пошли низкие комнаты с пакетами черных пластин, и снова Никита по ассоциации вспомнил камеры компенсации разряда, разве что по масштабам превосходящие лабораторные в два десятка раз. Звездолет дайсониан… а внутри — техника для преобразования вакуума! Причем настолько простая внешне, что невольно приходит мысль о явной демонстративности, граничащей с демонстративностью наглядных пособий. Звездолет… Звездолет ли?

Они поднялись выше, на другой ярус, потом опустились на «дно», всюду встречая увлеченных работой людей, занятых расшифровкой функций оборудования гиганта, умолкшего тысячи лет назад. Исследователи были счастливы, и Никита с трудом подавил прилив острой зависти к парням, копающимся в таинственных механизмах с наслаждением, без оглядки на «фактор сатаны» в лице разведки чужой цивилизации. Сам же Пересвет в настоящее время был планетологом, а не инженером и физиком, мог позволить себе лишь экскурсию по звездолету, этому сверхсовершенному кенотафу14… Зачем он все-таки понадобился Гриффиту?

— Странно, — пробормотал, озираясь, Салих. — Гриффит был здесь с Антоновым, куда он исчез? Может быть, направился в рубку? Подождите здесь, я сейчас вернусь, посмотрите пока вон тот бункер, там есть что-то интересное.

Неподалеку и впрямь чернело прямоугольное отверстие в стене коридора. Никита послушно нагнулся, с трудом протиснулся в отверстие и оказался на хрупком эластичном мостике, пересекавшем по диагонали конусовидный зал с рядом дырчатых пластин и бурых сталагмитов на черном полу. В центре, под мостиком, располагался шишковатый нарост, усеянный острыми шипами, он иногда отсверкивал мокрым блеском, и Никита, заинтересованный, шагнул на мостик. «Осторожно, — предупредил «Вася», — мы не одни, и здесь опасно».

В тот же момент мостик лопнул, Никита рухнул вниз с высоты четырех метров. Упал он на ноги, упруго подскочил, спасаясь от взрывающихся, как стеклянные гранаты, осколков мостика, и увидел, как самая крайняя пластина с округлыми дырами медленно падает на него. Он оказался в мышеловке, простой и надежной, как колодец: бежать было некуда, а вверх по гладкой стене не заберешься. Однако у Никиты был ангел-хранитель.

Пластина толщиной в полметра успела накрениться всего на двадцать градусов к вертикали, как вдруг сверху на инспектора упала широкая черная лента и раздался голос:

— Пошевеливайтесь, маэстро.

Никита мгновенно сообразил, что от него требуется, и через секунду оказался наверху, на уступе стены, с которого начинался мостик. Дырчатая пластина с гулом ударила в стену, толкнув спасителя и спасенного в спины воздушной волной. Никита только теперь разглядел, что это не Салих, а незнакомый светловолосый крепыш в спецкостюме спасателя.

— Спасибо, — подал руку инспектор.