Милосердие (СИ)

— Слушай, Гермиона, — начал Рон, тоже понимая, когда подруга начинает злиться.

— Лучше помолчи, Рональд Уизли, если это была твоя идея сплавить меня на улицу и обсуждать у кого из парней эякуляция наступает быстрее, пока вы тут обсуждаете, как бороться с Волдемортом, то я, — она перевела дух, пока парни стали фыркать в кулаки, скрывая смех, — уменьшу твой член, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Парни, не сдержавшись, заржали, а Рон сразу ссутулился. Его уши покраснели.

— А что есть такое заклинание? — буркнул он кому-то из парней на выходе. — А обратное?

Гарри усмехнулся и, посмотрев на Гермиону, спросил:

— Ну, так у кого?

— Гарри, — не обращая внимания на его реплику и ухмылку заговорила Гермиона. Её тон был весьма далёк от доброжелательного. — Неужели я за эти три дня, недостаточно дала понять, что меня не нужно отстранять и оберегать. Я в порядке.

— Я пытаюсь тебя защитить, уберечь, дать отдохнуть, — Гарри тоже начинал заводиться, но был рад, что они наконец поговорят. — И ты не давала мне понять что-либо, ты избегала разговора зарываясь в книги, либо тянула меня трахаться.

— Ты жалуешься, что мы слишком часто занимаемся любовью? — подозрительно спросила Гермиона.

— Нет, чёрт возьми! Конечно нет, — секс в последние дни действительно был фееричным. — Но ты не слышишь меня. Ты не будешь учувствовать в боях. Ты не будешь причастна к политике. Ты слишком ценна, чтобы рисковать тобой. Я уже совершил две ошибки. Третьей не будет. Я скорее отправлю тебя на континент, чем дам встретиться хоть с одним пожирателем! — уже закричал Гарри в конце. Потом резко тряхнул головой, снял очки, чтобы потереть переносицу. — Все ясно?

Гермиона внимательно слушала Гарри и не перебивала.

— Вполне. Только ответь мне на вопрос. Что изменилось?! — воскликнула она. — Я всегда шла с тобой и всегда подвергалась опасности. Вспомни первый курс, второй, на третьем нас чуть не убили дементоры, совсем недавно я пошла за тобой в министерство. Потому что нужна тебе. Что изменилось?!

— Многое, — пожал плечами Гарри. — И ты всё прекрасно понимаешь. Хочешь чтобы я озвучил? Хорошо. Ты моя девушка и я тебя люблю. Я не собираюсь рисковать единственным близким мне человеком.

— Раньше…

— Да что ты заладила про раньше? — раздражённо рыкнул Гарри, перебив её. — Раньше нас было трое и нас никто не слушал, а теперь у меня есть люди и они готовы за мной идти.

— А я? — прошептала Гермиона, напряжённо застыв.

— А ты девушка, девчонка.

Гермиона резко отвернулась, чтобы посмотреть в окно, за которым сиял розово-красными красками закат. Небо казалось пылало, так же как внутри Гарри пылало раздражение, что Гермиона не может понять такую элементарную вещь. Она перевела взгляд на кресла, в которых ей не нашлось места и пошла к двери.

— Куда ты? — окликнул её Гарри.

Когда она потянула за ручку, то вдруг резко отпрыгнула, а Гарри схватился за палочку. В комнату ввалились парни. Очевидно, слишком тесно прижимались к замочной скважине. Гарри мог бы рассмеяться, если бы не полностью отсутствующий вид Гермионы.

— Думаю, нам всем нужно закончить разговор, — решила она и сделала себе ещё одно кресло. Затем сняла пальто и аккуратно, повесив его на ручку, уселась в кресло, держа руки на сведённых коленях.

Они действительно обсудили дальнейшие действия и даже попробовали трансфигурировать щиты. Это вдохновило парней, ведь теперь умереть будет не так просто.

Ещё решили, что если и драться с пожирателями смерти, то на своей территории и эту саму территорию стоило подготовить заранее. Расставить всех в строго отведённых местах, чтобы максимально снизить риск для жизни. Уничтожать крестражи, пока посчитали нецелесообразным, ведь Том Реддл мог почувствовать это, став слабее, да и Гермионе требовалось время для создания ларца. Но то, что часть пожирателей стоило заманить в ловушку, используя Гарри опять, как наживку согласились все. Гермиона на это промолчала и только иногда посматривала на Гарри. Он не понимал, о чём она думает. А сознание её было закрыто на очень плотный щит, через который он, попытавшись пробиться, получил ощутимый, хлёсткий удар по мозгам.

Когда все разошлись, Гермиона всё ещё сидела в своём кресле и смотрела на герб Гриффиндора, что ярким пятном выделялся в уже полутёмной комнате. Гарри оторвался от стены, у которой стоял, зажег в спальне свет и подошёл к ней. Он присел на корточки и заглянул в карие, такие неожиданно холодные глаза. В них не было обычного тепла и это пугало.

— Гермиона.

— Я люблю тебя, — вдруг резко заговорила она. — И как бы заманчива не была твоя защита, я от неё откажусь.

— Послушай, — рыкнул Гарри, но тут же был перебит.

— У каждого из нас есть свой долг. Мой долг быть рядом с тобой до самого конца. Я сама выбрала этот путь ещё на первом курсе, потому что была тебе нужна. И что бы ты ни говорил, я всё ещё тебе нужна.

— Гермиона, — Гарри вскочил. Он совершенно не понимал к чему она ведёт.