Милосердие (СИ)

— Какой? — Снейп отложил пергаменты и перо и приготовился внимательно слушать.

Гарри, после небольшой паузы, как смог поведал идею Гермионы, хотя сам ещё плохо в неё верил. Гермиона. Вчера она действительно его разозлила. Вот он внимателен и сосредоточен, а в следующую секунду видит её в центре круга с разодранной ногой, и теряется. Впервые ему захотелось ударить Гермиону, а это было нехорошо. Она должна понять, что ей не место в битве. Пусть сидит и планирует, а лучше вообще зароется в библиотеке и будет ждать его возвращения. Осталось объяснить это ей, когда придёт в себя после смерти отца, разумеется. Придёт ли?

— Мисс Грейнджер, уникальная девушка, — очень тихо произнёс Снейп, скорее для себя, чем в похвалу. Он встал из-за стола, подошёл к одной из полок с книгами и взял одну в чёрном переплёте. — Значит, просто Авада. И даже меч Гриффиндора не нужен.

— А он…

— В нём, как и в клыках василиска тоже яд, — спокойно произнёс Снейп и взглянул на часы, что располагались над дверью. — Идите, Поттер. Сейчас слизеринцы выходить начнут. Вас не должны увидеть.

— Конечно, я понял. Спасибо.

— За что? — выгнул бровь Снейп, смерив его презрением, но уголок его рта чуть дёрнулся. — Впрочем, если вам ещё раз захочется услышать, какой вы недоумок. Милости прошу.

Гарри не знал, каким образом. Но этот тяжёлый человек внушал ему веру в лучшее. Ведь если даже он верит в него, даже сквозь все уже совершенные ошибки, значит, у них есть шанс на победу. Том Реддл, против которого боится идти даже аврорат, будет гореть в аду.

Теперь, когда он немного успокоился, можно поговорить и с Гермионой. Она обнаружилась в большом зале. Сидела на углу гриффиндорского стола и вяло ковыряла кашу. Гарри невольно вспомнил вчерашний банкет, к еде на котором они даже не притронулись, и посмотрел на преподавательский стол. Дамблдора не было.

Гарри прошёл вдоль всего стола и сел рядом с Гермионой, делая знак остальным, чтобы не беспокоили. Она всхлипнула, и слеза упала в кашу, тут же размазанная ложкой по тарелке.

— Мы не были особо близки, — заговорила она тихо и положила голову Гарри на плечо. — Он всегда был больше занят работой, чем мною или даже мамой. Но она любила его и очень переживает.

— Это я виноват. Не стоило идти в Хогсмид и тем более вызывать твоих родителей.

— Я знаю, но я тоже не доверилась своим предчувствиям и была очень рада твоему сюрпризу. Спасибо.

— Где сейчас твоя мама?

Гарри вспомнил, что так и не представился ей, хотя в данный момент женщину это вряд ли бы обрадовало.

— Мистер Люпин помог ей добраться домой и остался там для охраны. И пришла тётя Люси — это её сестра.

Если Гермиона и хотела сказать что-то ещё, то не успела. Сзади раздался очень саркастический голос Малфоя:

— Что, Грейнджер, оплакиваешь папашу маггла? Как по мне, то ему там и место.

Гарри видел, что в большом зале мгновенно стало тихо, разговоры смолкли, а Гриффиндорский стол в полном составе достал палочки.

— Заткнись, Малфой, — Гермиона повернулась и встала напротив него, чтобы не смотреть снизу вверх. За слизеринцем стояло четверо человек, включая его верных спутников Креба и Гойла, да пару семикурсников. Судя по опасному виду они готовились к убийству и уже достали палочки.

— Нет, нет, ты послушай, что я придумал, — заржал Малфой. — Папа дочку не забрал, папа член сосёт червям.

Компания сзади него засмеялась в этот же момент палочка Гарри и взметнулась вверх. Преподаватели за столом приподнялись. Но всё это произошло буквально за мгновение, потому что уже в следующее прозвучал оглушительный шлепок, отразившийся от стен и превратившийся в шумные овации. Гермиона отряхивала руку, которой ударила Малфоя и, что удивительно, улыбнулась. На лице проявился румянец, а глаза заблестели.

Малфой посмотрел на профессоров, но те продолжали поглощать свой завтрак, словно тут не готовилось убийство первой степени. Он резко развернулся и пошёл в сторону выхода, под шумные аплодисменты трёх столов. Тихо было только под зелёно-серебристыми флагами. Хотя Гарри увидел ухмылку Нотта и восторг в глазах Дафны. Она хотела вскочить, но Нотт усадил её обратно.

Гарри сначала не понял почему. Затем повернулся к Гермионе и увидел в её глазах бешеное возбуждение. Это пугало и манило. В следующее мгновение Гарри с Гермионой, не сговариваясь, взяли со скамеек сумки и пошли к выходу, так и не позавтракав. Шли они недолго. Скрип двери. Пустой кабинет — и вот уже Гермиона буквально запрыгивает на Гарри и жадно его целует.

— Что тебя так возбудило? — хрипло спросил Гарри, помогая Гермионе сдёрнуть с себя ремень, который она пыталась расстегнуть дрожащими руками.

— Адреналин. В голову приливает кровь, температура тела повышается, сердце стучит чаще.