Милосердие (СИ)

— Ты решила, что мне нужно охладиться? — спросил наконец Гарри и повернулся к Гермионе. Она прошла мимо него, не поднимая глаз и направилась к одному из шезлонгов, тихо ответив:

— Не совсем.

Гарри увидел румянец на её щеках, снова взглянул на закрытый проход запечатанный заклинаниями и мгновенно осознал, что происходит. Его язык онемел, а желание сразу пробралось под кожу, вызывая покалывания в кончиках пальцев.

Гермиона тем временем уже методично расшнуровывать свои ботинки, как будто давая себе время принять решение.

— Ты уверена? — спросил он хриплым от возбуждения голосом. — Я конечно подтвердил твои догадки насчёт карты, но думал ты ещё меня помучаешь?

— Если честно, Гарри… — деловито заговорила Гермиона, снимая с себя гольфы, развязывая галстук с эмблемой львиного факультета. — Мне не очень нравится мысль лишаться девственности в одном из пыльных кабинетов Хогвартса, или коридоре, или даже здесь. Я бы очень хотела дождаться осенних каникул и попробовать снова снять номер в магловском отеле или на худой конец пробраться в дом моих родителей.

Гарри почти не слушал её, он с жадностью наблюдал, как она, пуговка за пуговкой, расстёгивает свою блузку, открывая его взору белый бюстгальтер и ванильно-молочную кожу. Он сглотнул, фантазируя о том, какая она может быть на вкус.

— Но твоё поведение не оставляет нам выбора! — строго произнесла Гермиона, повышая голос и мельком взглянула на него. — Нас отлучили от библиотеки! Семь дней! Нас могли исключить из Хогвартса! Я даже не попыталась тебя остановить! Нам необходимо срочно сбросить напряжение, чтобы ты не убил кого-нибудь ненароком, а я перестала тебе потакать. К тому же…

— К тому же? — всё-таки повторил Гарри, тяжело дыша и приближаясь к Гермионе, медленно, как хищник к жертве. Ему стоило огромного труда не накинуться на неё и не сорвать ту одежду, что на ней осталась.

Гермиона уже сложила юбку и, посмотрев на подошедшего Гарри, села перед ним на колени.

— К тому же, — несмотря на свой деловитый тон, выглядела она донельзя смущённой, а её кожа приобрела приятный розовый оттенок, начиная с лица и заканчивая холмиками грудей, выглядывающими из-под бюстгалтера. Сверху открывался замечательный вид. — Твоё властное поведение вызывает во мне очень неправильные желания.

Гарри удивился её высказыванию, он чувствовал, как неприятно трётся давно вставший колом член о ткань боксеров. Она медленно развязала ему шнурки, оттягивая то, что должно вскоре произойти. То ли специально, чтобы помучить, то ли потому, что сама искренне боялась.

— Я надеюсь, — продолжала говорить она, — что секс может уменьшить их или убрать совсем.

Гермиона потянулась к брюкам Гарри и расстегнула пояс, а затем и ширинку. Гарри в нетерпении снял с себя свитер и рубашку, бросил куда-то в сторону, не особо заморачиваясь с расстёгиванием пуговиц и складыванием вещей. Его поступок вызвал явное неудовольствие, отразившееся на лице Гермионы, но она промолчала и рывком стянула с него брюки, через которые он сразу переступил ногой и откинул назад, в том же темпе стягивая носки.

Когда Гарри остался в одних боксерах, Гермиона посмотрела на выпирающую твердыню и облизала враз пересохшие губы.

— Какие желания? — спросил Гарри, сквозь пелену острой, как шипы похоти колющей всё его тело. О своих желаниях он пока боялся говорить. Хоть они и много всего обсуждали летом, но это ни шло ни в какое сравнение с тем о чём он мечтал в последние дни.

Видения о Гермионе распластанной между Пожирателями смерти стёрлись из памяти, оставляя только мысли о том, что конкретно она делала, и Гарри давно спроецировал

это на себя. Да, он хотел чтобы она встала вот так вот на колени и взяла в рот его член, желательно поглубже, а потом повернулась своей очаровательной белой попкой и приняла бы его член в себя, причём двумя разными способами. Он хоть и стыдился своих фантазий, но знал, что однажды предложит это Гермионе, а лучше, да гораздо лучше, просто возьмёт и сделает.

— Лучше я пока не буду говорить, да и скажу в том случае если они останутся, — сказала Гермиона и наконец посмотрела на него снизу вверх.

— Я о своих точно забывать не собираюсь, — Гарри не отрываясь взирал на приоткрытые губы Гермионы, розовый язычок мелькнувший между ними и удивлённо распахнувшиеся глаза, в которых плескалось отражение его желания.

— О, расскажи.

Гарри погладил её пышные волосы, пальцем задел нежные губы, двумя руками сжал тонкие плечи и поднял с пола одним сильным рывком.

— Я лучше покажу, — прошептал он ей на ушко, отчего по телу Гермионы прошла дрожь и она задышала ещё чаще.