Милосердие в тебе (СИ)

— Счастлива? Я не была счастлива при жизни! Не была счастлива, когда над моей головой светило солнце, когда в саду цвели цветы и пели птицы, когда море ударялось о скалы лишь для меня одной, стоявшей на берегу, когда все греховные страсти были у меня в руке, в моей власти, когда всю свою жизнь я не нуждалась ни в чём… так почему же я должна обрести счастье там, за золотыми воротами, где я никогда больше не увижу Вас? Я не смогла исполнить клятву свою при жизни и я хочу всем телом, всем сердцем, всей душой желаю стать истинной супругой, что разделит все несчастья с Вами!

Она была бледна и только губы её всё краснели, приобретая несколько кровавый оттенок, а широко распахнутые глаза смотрели на судью подавленным взглядом. По беленьким щекам её наконец побежали слёзы, которые она так старательно сдерживала весь свой монолог, задыхаясь от наполнявшей её шею горечи.

Большие зелёные глаза смотрели на Фролло с такой любовью и тоской, что он больше не мог мириться с пропастью между ними. Мужчина сделал шаг навстречу супруге, но в один миг она отступила назад. Второй, третий — настолько стремительно приближался он, что девушка уже просто не успевала противиться его воле. Судья вновь обвил руками женский стан и прижался щекой к её влажной от слёз щеке. Он недолго что-то жарко говорил ей на ухо, пока она наконец не продолжила:

— Боже! Да как же Вы не понимаете, что даже будучи самой несчастной с Вами, я буду счастливее всех живых! Я стою перед Вами в виде, в котором предстают лишь перед Богом. Вы можете увидеть, как чиста теперь моя душа, как небесна она! И я прошу Вас об одном слове, всего лишь об одном слове! Позвольте мне быть счастливой, позвольте быть с Вами, ибо только в Вас заключается моё счастье!

В эту минуту судья презирал себя. Он столь глубоко, столь отчаянно ненавидел себя, чувствую, как тонкие бледные пальчики зарываются в его волосах, как на его щеку вновь падает её горькая слеза. Фролло так сильно нуждался в ней все эти годы, он являлся единственным человеком, который мог утешить её сейчас, но лишь на краткий миг, держа её дрожащее тельце в своих объятьях. И она нужна была ему сейчас, когда весь его мир рушился, когда весь её мир затмился, но он не мог позволить ей пойти с ним. Он никогда бы не простил себя, если бы ей пришлось перенести ту боль, что испытывал он, будучи в камере.

— Клод, — как сладко звучало это имя, когда его произносила она, — Я люблю тебя.

— Ты упряма, как осёл, — хрипло заключил Фролло, прикоснувшись губами к тёплому женскому лбу.

— Правда? Угадаете в кого? — откликнулся Айзек, который уже на протяжении минут пяти стоял совсем близко к писарю, — Я, конечно, не настаиваю, но не могли бы вы немного поторопиться? Я обещал вернуться к третьей шахматной партии и хотел бы сдержать своё слово. Прошу прощения, — выдыхает он, схватившись за голову, — Полагаю, что должен был начать с совсем другого. Вас определили в чистилище, и мне выпала честь показать его вам. И не могли бы вы чуть быстрее решать? — жестом юноша указал на Виктора, который вёл чрезмерно пламенный диалог с Элизабет, от которого даже щёки писаря загорелись ярким пламенем, — Или можем подождать, когда они закончат и перейдут к вам…