Милосердие весны

He черствеем душою с годами,
Я об этом сужу по себе.
Удивленный,
                  иду городами
Иль гостюю
                в крестьянской избе.

Вознеслась

               над рекою плотина —
Воплощенье отцовской мечты.
Выгибают могучие спины
Из бетона и стали мосты.

Провода убегают

                         в деревни,
Где весенняя нынче страда.
Я иду
      современный и древний,
Словно мне
                и года не в года.

За широкой трудягой-рекою

На просторных полях —
                                    зеленя,
Где давно ли отец мой
Сохою
Обучал управляться меня.

А теперь я и сам постигаю

Неуемный космический век.
Не стушуюсь,
                 коль в солнечном мае
С неба ахнет
                 на голову снег.

Любоваться плотиною буду,

Восхищенья ничуть не тая.
И на старую выйду запруду,
Чтобы слушать
                     всю ночь соловья.

ОДИН ЗА ВСЕХ

ВОЙНА ЖИВЕТ ВО МНЕ

Хочу того иль не хочу —
Война живет во мне.
Я по ночам во сне кричу —
Я снова на войне.

И снова полыхает Русь,

Враги со всех сторон.
И я никак не отдышусь,
Из сердца рвется стон.

До леса только б доползти —

Накрыть проклятый дот!
Но кажется, на полпути
Фашист меня убьет.

Огонь горит в моей груди,

Пылает тридцать лет.
Беда осталась позади,
Но с сердцем сладу нет.

Под вражьим дулом я молчу —

На лбу холодный пот…
Хочу того иль не хочу —
Война во мне живет.

ПАМЯТЬ О ДРУГЕ

Летела пуля тридцать лет.
Настигнут я —
Пробито сердце.
И надо мной
                  чернеет свет…
От памяти
Куда мне деться!

Лежу я,

Вдавленный в песок,
Крест-накрест
                    болью перехвачен…
И надо мною колосок
Склонился,
Будто наудачу.

Вот-вот осыплется зерно,

Налитое немой тревогой.
И все,
      что было так давно,
Придвинулось —
                         рукой потрогай.

Горит

(В бреду иль наяву?)
Родная наша деревенька.
Пробитый пулею,
В траву
Навек упал
              приятель Сенька.

Незатухающая боль

Меня —
Как на огне бересту.
Песок в глаза метет, как соль,
И разъедающе,
                    и остро.

Мой друг не встанет,

                               хоть кричи,  —
Зашлась душа недетской болью…
Летят тридцатые грачи
Над Сенькиным немым раздольем.

ОДИН ЗА ВСЕХ

Промерзла,
Стала каменной земля,
Насквозь пропахла гибельным тротилом.
Мне думалось:
Нужна какая сила
Израненные возродить поля!

Своим дыханьем грели мы окоп,

Чтоб зеленели будущие травы.
Не ради орденов,
Не ради славы
Мы шли на верную…
Однако стоп!

Хотел я не о том.

Меня опять
Сюда приводят памятные тропы.
Здесь не тротилом —
Вызревшим укропом
И чем-то вечным можно подышать.

И помолчать,

И снова вспомнить тех,
Кто отстоял в огне родную землю.
Я всей душою сущее приемлю
Теперь один,
Один за вас за всех.

ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ