Милосердная мисс Эва

Краски яркие, даже чересчур яркие. Люминесцентные, ядовитые, как напиток из порошка «инвайт». Просто добавь воды – и Нинкин сериал готово.

«Терпеть не могу книги и фильмы про маньяков. Такую чушь про них пишут и показывают. Выставляют озлобленными, мстительными извращенцами, ублюдками.

Даже слово «маньяк» звучит пошло и отталкивающе: как какая-нибудь «старуха Шапокляк». Или «в лужу шмяк». Или «по башке бряк». Буду просто таинственно называть их М.

Никто не догадывается, как раним, артистичен и нежен М. Как он обожает счастливчика, избранника, коему выпало стать объектом его внимания. Я имею в виду настоящего классического М., а не его многочисленных бездарных грубых клонов.

М. трепетно возлагает заложника своей любви на жертвенный алтарь. Задыхаясь от нежности, бархатисто, едва прикасаясь, оглаживает вздрагивающими пальцами тело жертвы. Тянется поцеловать – и останавливает губы в миллиметре от объекта.

Ибо даже легчайшее дуновение может погасить слабенькое, с трудом разожжённое пламя свечи. Стряхнуть пыльцу с хрупкого цветка наслаждения.

Тупая жертва этого не понимает. Она напугана до смерти и упрямо не хочет подыгрывать. Мычит, дёргается, некрасиво обливается потом, слезами и соплями, и всё портит.

Если на минутку отлепить пластырь от слюнявого рта, сразу принимается хныкать и умолять не причинять ей вреда, отпустить, прекратить этот ужас.

Прекратить любовь?! Всё только начинается, всё ещё впереди. У нас много времени, нам никто не помешает, не нужно торопить события. Раньше времени раскупоривать вино и расточительно выпускать дорогой аромат – это не для гурманов. Объект любви нужно уметь вкусить, как дорогую шоколадную конфетку к этому вину.

Как едят простые люди и как ест М.? Другие не глядя хватают, разрушая, разоряя изысканно выложенную в вазе сладкую горку. Неумело и растерянно мнут и тискают конфету в толстых коротких пальцах, грубо сдирая серебряную обёртку. Раскорябав шоколад, скомкав фантик, бросают в мокрые разинутые рты размякшее липкое, бесформенное месиво.

Должно быть, вкус производит на них какое-то впечатление. Они на секунду умолкают, бессмысленно, тупо, недоумённо уставившись в одну точку. Но, так и ничего не поняв, с трудом ворочают вязкими от шоколада чёрными языками. Бесформенный истерзанный комочек тяжело и бездарно проваливается в мешок желудка. Авось всё переварится.

Другое дело М. Своими нервными, длинными хирургическими, музыкальными пальцами он перебирает, разворачивает конфету не сразу, не спеша. Оглаживает её тельце невесомо и любовно.

Расстёгивает, снимает платьице – там, где зацепилось или присохло, аккуратно, ювелирно подпарывает бритвой или ножиком. Ах, из пореза нечаянно выдавилась начинка – сладкая капелька крови… Слизнём её. Ам!

Сворачиваем платьице в квадратик или треугольничек: с ним позабавимся позже. Оно долго сохраняет запах и форму тельца конфетки. Его можно спрятать в тайник, а потом доставать, нюхать, вспоминать, заново переживать самые сокровенные ощущения. Примерять на себя, спать с ним как с живым…

Кладём осыпанный орехами шоколадный шарик на кончик шаловливого, сложенного желобком языка. Прикрыв ресницы, играем, смакуем, бесконечно перекатываем тающую во рту конфету.

Слегка сдавливаем губами, будто целуя, всасываем, выталкиваем, топим в глубокой ложбинке языка…

Глупая жертва не понимает игры и мешает действу. Дёргает тончайшую струну, сбивает с тщательно настроенной в душе драгоценной мелодии. Ей Богу, эти тупость и упрямство могут ангела вывести из терпения.

Пара коротких сильных пощёчин, так чтобы голова мотнулась, и щекотание лезвием быстро утихомиривают жертву.

Но как сладко: причинять боль, испытывая могущество и восторг обладания… Тело полно Тайны: такое глубокое, закрытое и малоизученное, эта вечная Terra Incognita. Проникать, препарировать, исследовать нужно тщательно, вдумчиво, профессионально: по сантиметрику, по клеточке, по трещинке вглубь.

И задыхаться от переполняющих тебя жалости, умиления, вины перед беспомощным существом, зависящим от тебя от макушки до кончиков пальцев.

Это первое мгновение столь остро, пронизывающе, многообещающе… Нежно: нежнее чем собачья мать своего новорождённого щенка, – обнюхать кожу, влажную от испарений страха.

Человеческий страх испускает восхитительные флюиды. Он имеет едва уловимый, щекочущий пряный аромат, который не дано распознать обонятельным рецепторам простых смертных…

Нежно и жадно, зверино втягивать ноздрями запах боязливо трепещущей тёплой плоти. Зализывать языком солоноватые капельки пота и сладчайшие – кровоточащих ранок.

Их, ранки, следует периодически расширять и углублять: лучше кончиком скальпеля – чтобы не пересохли и не покрылись грязными неэстетическими корочками. Покусывать, проникать в них языком, осушать, сосать…

И уговаривать, шептать, целуя: «Я понимаю: тебе очень больно, малышка. Но что поделаешь, терпи. Ведь и я долго страдал, прежде чем нашёл тебя. Ах! Снова больно! Не бойся, глупышка.