Милосердные

– Прошу прощения, госпожа. Да. Почти вся мебель останется, но кровать надо сжечь.

– Кровать… – повторяет Урса упавшим голосом. – Что происходит?

– Кровать в доме ведьмы, – объясняет второй мужчина. – Комиссар приказал принести вашу.

– Вы переезжаете в соседний дом, Урса, – говорит Марен. У нее в животе бурлит выпитый аквавит. Тошнота подступает к горлу. – Я правильно понимаю?

– Да, госпожа, – говорит первый мужчина, явно смущаясь. Он не знает, как к ней обращаться, и кем она приходится хозяйке дома. Возможно, это тот самый охотник на ведьм, которого Кирстен сбросила наземь: его брюки испачканы грязью. – В большой дом. Будет лишь справедливо, если лучший в деревне дом перейдет к комиссару.

– Значит, вот оно как, – шепчет Марен.

Урса решительно выходит вперед, отвлекая внимание на себя.

– Могу я поговорить с мужем?

– Он сейчас в Вардёхюсе, госпожа Корнет. – Мужчинам явно наскучило объясняться. Они украдкой поглядывают на кровать, им не терпится приступить к делу и поскорее уйти. – У нас есть приказ.

Кровать не проходит в переднюю дверь, ее выносят через кладовку. Потревоженные оленьи туши раскачиваются на крюках. Мужчинам приходится возвращаться еще пару раз, чтобы забрать сундуки с одеждой и резной сундучок из вишневого дерева. Когда они уходят уже окончательно, оставив дверь нараспашку, Урса хватает метлу и принимается подметать пол, затоптанный грязными сапогами. Марен встает, хочет отобрать ее у Урсы, но та вцепилась в древко с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Мы переезжаем в дом фру Олафсдоттер. Она не вернется. – Урса яростно возит метлой по полу, не столько сметая грязь, сколько втирая ее в половицы. – Ее убьют, как тех саамов.

Марен молчит. Она думает не о фру Олафсдоттер и даже не о Кирстен. Она думает о Дийне и Эрике, уже затерявшихся где-то на мелкогорье. «Прячьтесь, – думает Марен. – Берегите себя».

– Я не смогу там жить, Марен! Как он мог…

У Урсы перехватывает дыхание: она прижимает одну руку к ребрам, а другой тяжело опирается о метлу.

– Ты должна себя перебороть, – говорит ей Марен. – Ты сама говорила, нам надо поостеречься.

Урса расправляет плечи.

– Днем меня там не будет. Мы с тобой станем ходить сюда, как и прежде. Там я жить не смогу. Это дом фру Олафсдоттер.

В ее голосе слышится твердость, дающая Марен надежду.

– Может быть, – произносит она, осмелев, – здесь поселюсь я?

Урса растерянно моргает.

– Тут нет кровати.

– Я не хочу возвращаться домой. Не могу спать рядом с матерью или в комнате Дийны. И я всегда буду рядом. – У нее в голове уже складывается четкий план. – Ты скажешь Авессалому, что в таком большом доме тебе нужна постоянная помощница по хозяйству.

– Да, так и сделаем, – говорит Урса, поправляя прическу. – Уж в этой просьбе он мне не откажет.

Даже после всего, что случилось, думает Марен, Урса уверена, что у нее есть над ним власть. Впрочем, охотник на ведьм или нет, Авессалом все равно всего лишь мужчина.

33

Хотя отсутствуют только две женщины, а на задней скамье сидят четверо незнакомых мужчин, церковь в то воскресенье кажется еще более пустой, чем обычно. Торил, Зигфрид и Эдне восседают в первом ряду вместе с четой Корнетов. Марен садится подальше от матери. Она уже перебралась в малый лодочный сарай, и при одном только взгляде на мать ее кровь закипает от ярости. Мама пытается поймать взгляд Марен, но та демонстративно смотрит в другую сторону. Отсутствие Кирстен отзывается пронзительной болью в сердце.

Пастор Куртсон, кажется, похудел еще больше. Марен было бы любопытно узнать, как он отнесся к арестам. Пастор уж точно должен быть доволен ничуть не меньше, чем комиссар. Но он стоит, сгорбившись, и хмурит лоб, рассуждая о божественной милости и благодати.

По окончании проповеди комиссар Корнет встает. Всегда внушительный и суровый, сегодня он кажется великаном. Марен пытается вызвать в себе злость и ненависть к этому человеку, но ощущает лишь страх. Даже пастор Куртсон отступает подальше в тень.

– Как вам всем, несомненно, известно, фру Сёренсдоттер и фру Олафсдоттер обвиняются в колдовстве. Мне поручено подготовить обвинительный список. Если кто-то из вас пострадал от их черной волшбы или же знает о нечестивых деяниях, связанных с вышеуказанными обвинениями, обращайтесь ко мне напрямую. Сегодня я целый день дома, приходите в любое время.

Он кланяется деревянному кресту и идет к выходу. Мужчины, сидящие в заднем ряду, поспешно встают, чтобы успеть открыть перед ним дверь. Марен съеживается на скамье, когда комиссар проходит мимо. Торил и еще несколько женщин спешат следом за ним, стараясь держаться к нему поближе. Марен на миг поднимает глаза, прожигает Торил яростным взглядом.

– Это было совсем не разумно, – говорит Урса вполголоса, присаживаясь на скамью рядом с ней.

– Кто-то должен дать ей понять, что она поступила подло, – отвечает Марен.

– Тебе лучше в это не ввязываться. Иди домой. Я приду к тебе сразу, как только смогу.