Милость богов

Старшая повариха смущенно улыбалась и все время прятала свои большие красные руки под передником, но скрыть своего любопытства не смогла. Да и как его скроешь, если перед тобой сидит тот, о ком обычно шепчутся, о ком слагают легенды. От этого ей становилось страшновато.

Когда Марк выплюнул последнюю косточку и сытно огладил живот, кухарка расплылась в совершенно счастливой улыбке. Опустевшие миски и горшки исчезли, и перед объевшимся наёмником плавно, словно по волшебству, опустилось огромное блюдо с румяным пирогом. Марк озадаченно икнул и попытался вылезти из-за стола.

– Попробуй кусочек. Ох, давненько в этом доме не было мужчин с таким прекрасным аппетитом. Одно удовольствие готовить.

Вздохнув, Марк потянул к себе громадный кусок мясного пирога.

После более чем сытного обеда и одновременно ужина Марк с трудом выполз из кухни и отправился в свою комнату. Словам горбуна о скромности его нового жилища он значения не придал. В школе наёмников особыми излишествами не баловали, поэтому о мягких перинах он только слыхал, но никогда их не видел.

Небольшая чистая комната с кроватью пришлась ему по вкусу. Матрац и подушка благоухали свежестью, одеяло оказалось лёгким, но тёплым, что в жаркую летнюю погоду не слишком-то и нужно.

Окно в комнате наёмника выходило во внутренний двор, пустой и серый, как опускающиеся сумерки. Делать было нечего, и Марк вспоминал проведенный день.

Из комнаты хозяина послышался странный звук. Наёмник прислушался, пытаясь определить, что происходит. Тишина. Тогда Марк подошёл к двери, ведущей в хозяйскую спальню, и взялся за ручку. Дверь с готовностью отворилась на хорошо смазанных петлях. Темнота в комнате сначала показалась ему непроглядной, но вот проступили очертания кровати: нависший балдахин казался чудовищем, склонившимся над жертвой. Через прорези в наглухо закрытых ставнях еле-еле проникали вечерние сумерки и растекались по полу, как пролитое молоко. Тусклый луч света падал на лицо молодого человека. Марк подошёл ближе и пригляделся. Хозяин то ли крепко спал, то ли находился по ту сторону снов.

«М-да. Надо порасспросить горбуна».

Тот отыскался в небольшой комнатке, более подходящей для прислуги, чем для опекуна хозяина дома. Окна отсутствовали, из всей мебели только-то и был добротный круглый стол, но он почти скрылся под грудой бумаг. В свете оплывающей свечи Стефан что-то быстро писал, да так увлёкся, что не услышал, как вошёл Марк.

Наёмник легонько постучал костяшками пальцев о дверь.

– Чего надо? – грубо спросил горбун, торопливо накрывая исписанные листки чистыми.

– Я хотел бы больше узнать о моём хозяине.

– Зачем?

– Чтобы охранять человека, я должен знать почти все о нём самом, о его привычках, интересах.

– Интересы... – Стефан усмехнулся. – Ты их уже видел, точнее обонял. Ну да ладно, кое-что могу рассказать.

Горбун жестом пригласил наёмника сесть на свободный от бумаг стул.

Марк сел и приготовился слушать.

– Остался год, даже меньше, до срока, когда Сайлос переступит порог совершеннолетия, и я наконец смогу отдохнуть. – В голосе горбуна послышалось облегчение. – Однако я сильно сомневаюсь, что он сможет вести дела. Ты уже понял, что привлекает этого бездельника. Он не знает даже, с какой стороны у корабля корма. Какой из него владелец верфи? – Управляющий раздражённо отбросил перо, которым писал и которое всё ещё вертел в руке. – Вот я и решил, что пора бы этому повесе побывать на корабле, посмотреть что да как. Может, и от своего пристрастия избавится. Глядишь, и толк выйдет.

Марк сильно сомневался в успехе подобного начинания, но его дело маленькое, был бы хозяин жив, а об остальном пускай другие думают.

– Через три дня рано утром мы отправляемся в плавание, – продолжал Стефан. – Я получил выгодное предложение, один наш корабль наняли для перевозки груза зерна и кое-каких продуктов в Соединённые Королевства. Может, слышал, земля там бедная, неплодородная, а в этом году и вовсе ни капли дождя не выпало за всё лето, если что и взошло на полях – всё выгорело. Ну, ступай, не мешай мне работать.

– А хозяин знает о ваших планах?

Горбун даже головы не поднял, снова склонившись над бумагами.

– Кто его спрашивать станет? – Голос его стал властным.

Марк мысленно хмыкнул и направился к двери. На пороге задержался, ещё одна мысль не давала покоя.

– А почему меня так радушно принимают слуги?

Горбун удивленно поглядел на него, и Марк поспешил объяснить:

– Я не жалуюсь, просто обычно наёмников боятся...

Стефан расплылся в довольной ухмылке.

– Птица ты редкая, необычная. – Горбун замялся. – К тому же, из мужчин в этом доме только я, твой хозяин и конюх...

Марк поднялся к себе и сладко растянулся на кровати. «Что ни говори, но странные эти горожане...»

От мыслей его оторвал стук в комнате хозяина, словно кто-то громко топал.

«Пляшет он там, что ли?»