Милость крестной феи

– Достаточно настоящий?! – воскликнул господин Эршеффаль, искренне удивившись тем ноткам сомнения, что послышались ему в голосе Ашвина. – Ваше высочество!.. Да я готов поклясться своей головой, что вы происходите из славнейшего королевского рода! Более истинного принца, чем вы, нужно еще поискать!

– Вот и проверим, так ли это, – промолвил Ашвин, решительно поднимаясь с места.

– Самое время… – дрожащим от волнения голосом произнесла Маргарета, припав к плечу Одерика. – Говорите, ваше высочество! Говорите так, чтобы вас услышали в тенях и по ту сторону туманов!

– О чем это вы, сударыня? – разволновался и господин Эршеффаль, только сейчас заподозривший, что волшебство, совершенно ему не понравившееся при первой и единственной с ним встрече, тайно проникло в его собственный дом.

– Ашвин?.. – прошептала и Эли, которая едва ли могла слышать хотя бы половину из того, что было здесь сказано, но безошибочно угадавшая, что происходит нечто более удивительное, нежели все предыдущие уловки магии, вместе взятые.

– Я, принц Ашвин, – громко и отчетливо произнес юноша, не глядя ни на кого из присутствующих, – признаюсь в том, что полюбил эту девушку, Эли. Клянусь, что полюбил ее до того, как узнал о проклятии и о том, что наша встреча была предопределена магией. Клянусь, что говорю это не из благодарности и не из жалости, – хотя до конца своих дней буду признателен Эли за то, что она спасла меня от врагов… и от прежней жизни. Клянусь, что любил ее, не зная, что она принуждена любить меня в ответ. Клянусь, что никогда не встречал девушки прекраснее нее. И чтобы никто и никогда – ни в людском мире, ни в мире фей – не усомнился, что клятвы мои правдивы, я предлагаю Эли свои руку и сердце… – тут он вздохнул и едва слышно прибавил: – Хоть и знаю, что она их не примет…

Никто – даже донельзя возмущенный господин Эршеффаль – не посмел перебить речь принца. Странная тишина воцарилась во дворце, тени сгустились… На некоторое время он стал неотличим от крошечного лесного домика среди старых яблонь – того и гляди ветви заскребутся в окна, а по полу покатятся алые сочные яблоки! И то верно – сколько ни гони лошадей, за сколькими позолоченными дверями и стенами ни прячься, а от волшебства, как и от судьбы, не уйти…

– Ну нет, ваше высочество!.. – все-таки заговорил Эршеффаль, сердито запинаясь и пофыркивая. – Это никуда не годится! Сейчас не место и не время, да и девушка эта, честно сказать, вовсе не…

– Тише! – безо всякого почтения приглушенно шикнула на него Маргарета, склонившись над Эли. – Магия не любит непочтительности…

– Оно… уходит? – спросил Ашвин, и голос его впервые предательски дрогнул.

Одерик, собиравшийся спросить то же, но от волнения лишившийся дара речи, шумно выдохнул и решился лишь на то, чтобы опуститься на колени рядом с дочерью и коснуться ее холодной руки. Она, казалось, ничего не слышала и не видела, в который раз лишившись чувств.

Господин Эршеффаль хотел было кликнуть слуг, чтобы покончить со странным и пугающим действом, своевольно происходящим в его собственной гостиной, но не смог издать ни звука, как будто невидимая ледяная рука сжала его горло и потянула вниз, заставляя гордую голову склониться едва ли не до земли. Оказалось, что волшебство не только приходит в дома без приглашения, но и не отличает знатных сановников от прочих людей, обращаясь с ними безо всякого почтения.

Распахнулись окна, посыпались с шелестящим звоном разноцветные осколки витражей, и сама ночь темной мерцающей рекой хлынула внутрь зала, заполняя все приторным ароматом перезревших медовых яблок. Быть может, во тьме этой плясали феи или же иные существа, обитающие в тенях и туманах, – но глазу человеческому нипочем их не разглядеть… У всех от удушья, восторга и страха закружились головы, подкосились ноги – волшебство всегда восхищает и пугает, если уж показывается смертным без прикрас и уловок. Ашвин позже вспоминал, что ему послышалось печальное пение и чья-то легкая рука погладила его по волосам, словно утешая. Маргарета говорила, что холодные губы по-сестрински расцеловали ее в щеки. Одерик недовольно замечал, что после той ночи еще долго не мог смотреть на яблоки – их запах и вкус преследовали его, как наваждение. Ну а господину Эршеффалю феи нашептали столько советов и предостережений, что он с тех пор никогда не позволял себе спорить с юным принцем – даже когда считал, что тот ведет себя как обычный влюбленный мальчишка, – и лишь однажды осмелился дать ему совет (но об этом чуть позже).