Милость Монтуна (СИ)

Она все еще верила, что у них мог быть какой-то другой план, кроме, как размазать жука по земле. Ей страстно хотелось убить существо, которое она держала в руке, даже притом, что оно сейчас никому не угрожало. Мало того, что гладкая спина мокрицы напоминала лысину Урнира, так еще семенящие в воздухе ножки теперь выглядели точь-в-точь, как руки, которые он нервно потирал, когда выслушивал жалобы кобольдов на плохое к ним отношение. Это потирание рук всегда означало, что ни одна жалоба не будет услышана, все останется по-прежнему, а то и станет еще хуже. Однажды все стало настолько плохо, что несколько кобольдов лишились жизни, они были единственными, кого Баллира хоть когда-то называла друзьями. Она хорошо помнила их лица и прощальные слова, ведь их последняя встреча снилась ей чуть ли не каждую ночь.

Баллира сильнее сдавила существо пальцами, отвратительные ножки быстрее задергались в воздухе в поисках языка, от которого их только что оторвали.

Конечно, мокрица не была Урниром Голем и не могла отвечать за его поступки, но тогда кто за них ответит? Уж точно не сам Голь, ему все всегда сходило с рук. Баллира чувствовала, что ей станет легче, если она убьет этого жука, и проследит за его смертью. Возможно, отныне ей будет сниться не то, как Урнир издевался над своими подопечными, а то, как ему дали отпор и прервали его жалкую жизнь.

— Давай грохнем эту мокрицу или кто она там, — предложила Баллира.

Фэй наполнила флягу речной водой и направилась к Баллире.

— Если тебе хочется убить какое-то беззащитное животное, найди другое.

— Постой, — сказала Баллира. — Давай сперва обсудим, что нам делать с этой пакостью.

Фэй остановилась, она поняла, что пока Баллира держит мокрицу в руках, легко может раздавить ее по какой-то непонятной прихоти.

— Он тебе чуть язык не отрезал, а ты его защищаешь, — сказала Баллира.

— Мокрицы не отрезают языки, — сказала Фэй. — У них нет ничего для этого. Они высасывают кровь, как комары или пиявки. Правда, сосут эту кровь из языка так долго, что ткань со временем отмирает и отваливается.

Нехотя, Баллира перевернула мокрицу, среди множества семенящих в воздухе лапок она и вправду не нашла ничего похожего на клешни. Впрочем, сами эти лапки выглядели настолько омерзительно, что вызывали у нее рвотные позывы.

— Не вижу разницы, — процедила Баллира. — Пусть и сосет кровь, все равно мерзко.

— Для животных с руками мокрица не опасна, — заверила Фэй, — мы можем вытащить ее изо рта, как ты только что сделала.

— Это не меняет ее сути, она уродливый поразит, что живет за счет других. Я таких повидала в своей жизни.

— Не стоит оценивать диких животных по нашим меркам, — сказала Фэй. — У тебя нет претензий… скажем, к кроликам?

— С чего бы им быть?

— Ты просто мало о них читала, — сказала Фэй. — У них есть одна особенность, которая по меркам нашего общества ужасна, но совершенно естественна в дикой природе.

— Мне уже не нравится, куда может зайти этот разговор.

— Они поедают своих детишек, — не моргнув глазом произнесла Фэй. — И отцы, и матери. Этот инстинкт срабатывает при нападении хищника.

— Дай, угадаю, — без особого энтузиазма проговорила Баллира, — если молодняк все равно съедят, лучше сделать это самому.

Фэй кивнула и добавила:

— Кролики не слишком умны и могут решить, что на них нападает хищник, даже, если рядом с норой упадет шишка.

Баллира закрыла глаза, ей совершенно не хотелось представлять ничего из того, что описала Фэй. Пусть животное, что она держала в руке, оказалось не самым отвратительным во всем лесу, и кто-то смог составить ему конкуренцию. Что с того? Жук полезнее от этого не становился.

— Спасибо, в мире стало для на меня на одну приятную вещь меньше, — сказала Баллира.

— Не стоит плохо думать о мокрице, — продолжила Фэй, — Она никого не убивает и всячески пытается защитить своего носителя. Положи ее в бутыль с водой, пока она не задохнулась. Нам нужно доставить ее живой, чтобы получить награду.

— Почему именно живой? — спросила Баллира. — Разве охотники не убивают своих жертв?

Фэй покачала головой.

— Не в этот раз, — сказала она. — Обычно у таких мелких существ вообще нет магии. Но, когда магия все же есть, стоит их убить, и она пропадет.

Баллира не слишком хорошо разбиралась в том, как охотники добывают магических животных, но кое-что она все же знала.

— Пока эта животина дышит, она не даст нам воспользоваться своей магией, — сказала она. — Тебе не кажется, что тут возникает загвоздка?

— Это так, — согласилась Фэй. — Если бы мы могли попросту убить мокрицу, Кенрон бы без труда использовал ее магию и вылечил ногу. Пока мокрица жива, только она может применять свои способности.

— Как же вы собираетесь заставить ее сделать то, что вам нужно? — спросила Баллира и тут же усмехнулась своей догадке. — Кто-то из вас умеет говорить на языке жуков? Или вы ее решили дрессировать?

— Мне и самой интересно, — задумчиво проговорила Фэй. — В эту часть плана Кенрон меня не посветил. В любом случае, нам заплатят за доставку мокрицы в лагерь. На этом и сосредоточимся.