Милость закона

Прежде всего Вилли бросился в глаза необычайный вид хижины, в которой он лежал. Ничего подобного не доводилось ему встречать на далеком Севере. В уютной комнате все говорило о присутствии женщины. Мак-Вей слышал только о двух белых женщинах, живших севернее форта Черчилла, а между тем был уверен, что этой хижиной распоряжалась белая хозяйка. Подле одной из стен старинный гармониум с пожелтевшими от времени клавишами, на стенах висели картины; чистые кисейные занавески обрамляли оба окна, и к своему удивлению Виль заметил, что он лежит на чистых простынях. Вдруг Мак-Вей увидел на полу пару дамских туфелек. Он протянул к ним руку и поднял их, чтобы лучше разглядеть, а когда снова выронил туфельки на пол, заметил, что Картер смотрит на него.

– Вы женаты? – спросил Мак-Вей, глядя Бобу прямо в глаза.

Боб наклонился и поднял туфельки. Его сильные большие руки держали их нежно, почти с благоговением. Он утвердительно кивнул головой.

– Она забыла их, – сказал Картер. – Я отослал ее на юг, к нашим родственникам в Монреале… Отослал, когда услышал, что вы, полицейские, снова напали на мой след. Она не знала, почему я почти силой заставил ее уехать. Видите ли, мне представилось, что для меня может случиться много неприятного. Она же, понимаете, ничего не знала. – Картер поставил туфельки на табурет и снова наклонился над плитой. – Можете поесть? – спросил он.

Мак-Вей с усилием приподнялся на здоровом локте и сел.

– Я встану, – сказал он. – Можете ли вы дать мне какое-нибудь платье?

Картер принес ему чистую синюю рубашку и все остальное. Помогая Мак-Вею одеваться, Боб посмеивался. Скоро они сидели за столом, покрытым чистой скатертью. Картер разделил пополам мясо кролика. Мак-Вей заметил, что Боб ел, как долго голодавший человек. У самого Мак-Вея не было во рту ни крошки с самого раннего утра, а теперь уже вечерело. Они скоро уничтожили кролика и большой хлеб. После обеда Картер принес Мак-Вею его трубку. Закурили.

– Я не знал, что вы женаты, – сказал Мак-Вей. – В отчете об этом не говорилось.

– А плохой это был отчет? Да?

Мак-Вей кивнул головой.

– В нем говорится, что девять лет назад в лагере дровосеков вы застрелили человека.

Глаза Картера сверкнули.

– Правда, – сказал он.

– И знаете, – продолжал Мак-Вей голосом, в котором слышался трепет гордости, – северная полиция не забывает. Дело было девять лет назад; на несколько лет мы потеряли ваши следы, но…

– Вы думаете наконец поймать меня?

– Конечно.

Картер примял большим пальцем табак в своей трубке и сжал челюсти.

– Каким образом вы надеетесь схватить меня? – спросил он.

– Это зависит от обстоятельств, – ответил Вилли. – Я уже десять лет охочусь за людьми и видел еще более странные вещи. Думаю, если вы не воспользуетесь моей беспомощностью и не убьете меня теперь, через четыре или пять месяцев я захвачу вас.

Он не смущаясь встретил взгляд Картера. Это был взгляд сильного человека и бойца. Промолчав, Вилли добавил нежно, точно говорил с другом. – Конечно, все зависит от того, как вы поступите со мной, Картер. Если вы совершенно «устраните» меня, придется кому-нибудь другому выслеживать вас.

Глаза Картера потухли, и со своеобразным легким смехом он предложил Вилли свежего табаку.

– Хотите, старина, я скажу вам, что я собираюсь сделать? – предложил Боб. – От этой хижины до ближайшего поселка шестьдесят миль, а вы по крайней мере две недели будете не в состоянии тронуться с места. Завтра утром я оставлю вас здесь одного. В хижине достаточно еды, и вам будет хорошо. Между тем ваши станут рыскать повсюду, но к тому времени, когда вы завяжете с ними отношения, мы с моей женой эмигрируем. Разве не хороший план?

– Досадно, – проворчал Мак-Вей. – Мне следовало раз шесть прострелить вас на расстоянии трехсот шагов, а я так скверно стрелял…

– Совсем не так дурно, – прервал его Картер, – вы попали бы в меня все эти шесть раз, если бы я не лежал за скалой. Вы стреляли насмерть, как и подобает доброму, мягкосердечному гражданину, подчиненному закону. Я стрелял иначе. Когда я нашел нужным обезоружить вас, я послал ровно одну пулю. Знаете, вы прострелили мою шапку, которую я поднял над снегом. Да, вам очень хотелось убить меня.

В сумерках Мак-Вей вспыхнул, уловив насмешку в голосе Боба.

Арктическая ночь быстро наступила. Картер принес лампу и зажег ее.

– Я не помню, что говорится в отчете, – сказал Мак-Вей, когда Картер, открыв дверцу печи, подложил в нее несколько поленьев. Пламя облило лицо Боба красным светом. Он затворил дверцу и выпрямился.