Милости просим, леди Смерть (фантастические поэмы)

желая стрелок подогнать усы.

Когда настала полночь, леди Невилл

почти не различала быль и небыль.

прислушиваясь, не шуршит ли гравий

под тяжестью окованных колёс.

Но бой часов! Он вскрикнуть всех заставил,

а дамы перепуганы до слёз.

Но вмиг умолкли, одолели чары

и стали вслух отсчитывать удары.

Виски у леди Невилл, как клещами,

сдавила боль. Поплыл нарядный зал.

Но в зеркале, тонувшем в дивной раме,

увидела она свои глаза,

своё лицо, как в приступе удушья,

без тени напускного добродушья.

И мысль о Смерти в голове мелькнула:

«Должно быть, это старая карга,

но сильная и злая, как акула.

Страшнее нет, и не было врага.

Но, как могло такое получиться?

Лицо её точь-в-точь, как у меня».

Тут бой часов внезапно прекратился

и все умолкли, тишину храня.

Когда глаза открыла леди Невилл,

увидела: исчез недавний трепет.

В речах и облегченье и досада.

Смерть не явилась. Больше нет карет.

Кой-где смеялись. С леди Невилл рядом

лорд Торренс говорил своей жене:

«Ну, вот и всё. Ведь это просто шутка.

А Смерть к нам не придёт ни на минутку»!

«Погибла я!– решила леди Нвилл.–

Задать хотела грандиозный бал,

чтоб тот, кто зван ко мне на праздник не был

пред всей столицей от стыда сгорал.

И вот мне за гордыню воздаянье –

отказ я получила в наказанье»!

К поэту Лоримонду повернувшись,

она сказала: «Потанцуй со мной!–

И музыкантам головой кивнувши,

добавила,– Последний танец мой.

Сегодня потанцуй со мной подольше,

балов я не устраиваю больше».

И Лоримонд с поклоном вывел леди

на середину зала под смешок.

Все гости расступились в ярком свете.

Их смех негромкий временно умолк.

«Ну, что теперь? Пускай себе смеются,–

подумала хозяйка,– Не дождутся

ни признака расстройства и печали.

Ведь не боялась Смерти я тогда,

когда они тряслись и умоляли,

чтоб Смерть не появлялась никогда!

С какой же стати мне боятся смеха?

Их смех для чести дома не помеха».

И леди вновь глаза свои сомкнула,

Танцуя, расставалась навсегда…

Но коротко вдруг лошади ржанули

на площади у дома. Как тогда,

как в полночь, разом вскрикнули все гости.

И снова тишина, как на погосте.

Шагов тяжёлых мерный стук раздался.

То шёл дворецкий в мёртвой тишине.

Все вздрогнули, как будто в дом ворвался

холодный ветер ночью при луне.

Приятный голос тишину нарушил:

«Я опоздала? Вот печальный случай!

Ах, извините! Кони в том повинны»!

И, прежде чем дворецкий доложил,

порхнула в дверь, с улыбкою невинной

красавица во цвете лет и сил.

Она была стройна и грациозна.

На вид лет девятнадцать дать ей можно.

В своём нарядном платье белоснежном

была так неожиданно мила,

как будто в дом родной на праздник спешно

родная внучка к бабушке пришла.

Ей кудри золотистые, густые

на плечи ниспадали молодые,

мерцавшие тепло и так наивно,

что взгляда невозможно оторвать.

И личико её светилось дивно –

нежнее кожи в мире не сыскать.

Невольно дамы, в том числе и леди,

коснулись лиц своих, совсем, как дети!

им пальцами немедля захотелось

проверить нежность кожи на щеках.

Но тотчас их отдёрнули несмело.

Кто устыдился, кто почуял страх…

У гостьи бледно-розовые губы

А у других они довольно грубо

намазаны оранжевым и красным,

а вон у той – лиловым, под наряд..

Глаза у леди Смерти так прекрасны!

Ни спеси, ни гордыни – добрый взгляд

А над глазами сросшиеся брови.

Взглянув на них одна из дам злословит:

«Мне кажется, в ней примесь несомненна

цыганской крови»! «Думаю, что так!–

другая подхватила,– Непременно!

И кое-что похуже – верный знак»!

(Она была любовницею мужа

той дамы. И они домами дружат).

«Потише, вы!– но громче, чем хотела,

сказала леди Невилл. И она

едва достойный вид вернуть успела,

как девушка – подвижна и стройна,

на звуки голоса к ней повернулась,

и так беспечно, мило улыбнулась.

В ответ пыталась улыбнуться леди,

но губы не повиновались ей.

Она отдать, готова всё на свете,

чтоб встретить Смерть приветливей, милей.

«Прошу вас, леди Смерть, в мои пенаты!–

она сказала,– Все вас видеть рады»!

И девушка направилась к старухе.

И лёгкий вздох в собранье прошуршал,

когда она пожала леди руку,

склонилась перед нею, не спеша,

подобно схлынувшей волне игристой

и поднялась в своём сиянье чистом.

«Ах, леди Невилл! Здесь я словно дома.

Благодарить вас не хватает слов!–

Её акцент неясный, но знакомый,

такой, как аромат её духов.–

Моё мне опоздание простите,–

добавила серьёзно.– Извините,

До вас я добиралась издалёка.

Устали кони». «Вот и отдохнут,

Возьмёт их конюх под свою опёку.

Он их почистит, корм задаст им тут,–

сказала леди Невилл. «Нет! Не нужно!

Моим коням его забота чужда,–

ответила ей девушка поспешно.–

Ему к ним запретите подходить.

Его забота будет безуспешной

И он легко их может разозлить».

Бокал вина неспешно, по глоточку

Смерть выпила и, словно ставя точку,

вздохнула с явным удовлетвореньем:

«Какое же отменное вино!

И дом у вас – прекрасное строенье,

А ваш приём! Не каждому дано

устроить званый бал, такой чудесный,

с таким уменьем, вкусом, всем известным»!

«Благодарю!– хозяйка отвечала,

но чувствовала взгляды на спине.

И кожей леди Невилл ощущала

всю зависть женскую, идущую извне.

«Мне так хотелось бы пожить здесь лично–

сказала леди Смерть ей мелодично.–

Да так оно когда-то и случится»…

Заметив, что хозяйка не в себе:

«Ах, что же я! Мне нужно извиниться!