Милые чудовища

– Вот-вот-вот! – Палец Бронева торжествующе затрясся, указуя на доктора. – Лицеисты хотели вынести со склада маты, а на них напали какие-то черные зверьки и покусали за ноги. Если об этом станет известно санитарно-эпидемиологической комиссии – нас закроют, не говоря уже о том, что сделается с репутацией учебного заведения!

– Видимо, ваш лицейский бука умудрился сбежать из клетки…

– Постойте, вы хотите сказать, что он был один? – удивился Бронев и поспешил пояснить свою мысль: – То есть я хочу сказать, как же он размножился?

– Они гермафродиты! – бодро и громко сообщил криптозоолог, будто предлагая собеседнику восхититься таким неожиданно хитрым ходом природы.

– О… – сказал директор, а потом по нарастающей, со все большим чувством по мере открывающихся перед ним нерадостных перспектив: – О-о-о!

– Вам повезло, что вы вовремя ко мне обратились. Выловить всех бук будет, конечно, непросто, но, думаю, с небольшой помощью я справлюсь.

– Ваш адрес мне подсказал один очень смышленый мальчик…

– Я даже догадываюсь какой. В вашем лицее учится сын моей домовладелицы, который во время школьных каникул частенько коротал время в моей личной библиотеке. Вот, кстати, пусть он мне и поможет – мальчик действительно оборотистый и крайне смышленый.

Дальнейший рассказ следует предварить тремя очень важными оговорками. Во-первых, догадливость сэра Бенедикта относительно происхождения подвальных лицейских бук объяснялась вовсе не его феноменальной прозорливостью. Вместе с письмом от директора, содержащим довольно неопределенный характер описания материй, беспокоивших автора, криптозоолог получил еще и короткую записку, выведенную поставленным ученическим почерком. Записка гласила: «Дорогой сэр Бенедикт, если вас интересует колония бук, которую уже можно реализовать по хорошей цене, приезжайте ко мне в лицей. Ваша доля – плата от лицея и треть стоимости выловленного. С наилучшими намерениями, Матвей».

Конечно, вряд ли кто-то другой, кроме Брута, посчитал бы намерения писавшего наилучшими, но оба корреспондента крайне осторожно относились к сведениям, имеющим коммерческую ценность, и никому подобных записок не показывали.

Во-вторых, разумеется, не стоит и пытаться разводить бук, опираясь лишь на те скупые сведения, которые сэр Бенедикт посчитал возможным сообщить директору лицея. Если вы запрете буку в ограниченном пространстве и забудете о нем на пару месяцев, не следует надеяться, что за это время внутри образуется колония вашего имени. Для размножения букам нужны не только темнота и приватность, но еще и регулярное питание. Лучше всего подходят объедки с человеческого стола, которые, согласитесь, трудно найти на складе спортивного инвентаря, где самая съедобная вещь – это кожаные мячи.

И в-третьих, надо также отметить, что Анфиса Ксаверьевна не зря возлагала такие надежды на своего сына. Это был как раз тот редкий случай, когда мать, превознося свое дитя, не преувеличивала, а скорее преуменьшала. Вот только таланты Матвея Любчика лежали вовсе не в области государственного управления, как чаяла его родительница, определяя мальчика в дворянский лицей. В ребенке ярко проявилась коммерческая жилка, которой славился его дед, причем ярко настолько, что даже не менее ухватистый в финансовых вопросах сэр Бенедикт изредка позволял себе быть втянутым в предпринимательские аферы юного лицеиста.

– Отличное состояние шерсти, прекрасно развитая мускулатура и на редкость удачный окрас! – Криптозоолог с удовлетворением разглядывал маленькое дымчатое существо, пищащее у него в руке. Брут стоял посреди лицейского склада без сюртука и шляпы, с закатанными до локтя рукавами рубашки (отчего ее белоснежные манжеты, без сомнения, уже утратили остроту граней), обутый в резиновые сапоги, и, о чудо, нисколько не переживал по поводу своего внешнего вида. – Вы прекрасно поработали, мой мальчик, и, видимо, скрупулезно следовали полученным указаниям.

Его собеседник, подросток лет тринадцати, щуплый, невысокого роста, с выгоревшими льняными вихрами, приложил указательный палец к виску в знак того, что голова в его нетривиальном бизнесе на первом месте.

– Мне даже за кухаркиной помощницей приударить пришлось, – поделился перенесенными тяготами Матвей. – Обед или ужин пройдет, а я тут как тут с букетом полевой флоры и бессмысленным взором, траву ей в руки, а сам ведро с объедками забираю – вроде как галантный кавалер, рыцарь недоеденных корочек – и на склад бегу.

Сэр Бенедикт только качал головой: сам бы он вряд ли смог пойти на такие жертвы и изобразить пылкого воздыхателя. Юный предприниматель же не терял зря времени и с той же ловкостью, с которой сразил повариху, подсекал все новых и новых обнаруженных бук и складывал мягкие пушистые комочки в мешок, который держал Лутфи. Лицеист был без сапог, но, видно, животные настолько привыкли к приносившему еду человеческому существу, что уже не пытались на него нападать, кусая за щиколотки.