Милые чудовища

— Сама знаешь, — сказала мама.

— Ты имеешь в виду выйти замуж?

— Не раньше, чем тебе стукнет хотя бы тридцать пять.

Клементина всегда знала, что мама воспринимает брак как своеобразное испытание на прочность, хотя и не совсем понятно, почему. Папа Клементины жевал с закрытым ртом, никогда не оставлял сиденье унитаза поднятым и не носил парик. В прошлом году он подарил своей супруге на день рождения кулон с бриллиантом изумрудной огранки и повел ее в лучший итальянский ресторан в Миртл-Бич. А на следующее утро Клементина услышала, как мама жалуется подруге по телефону, что в ее муже нет ни капли романтики и что она с тем же успехом могла бы выйти замуж за деревянного истукана.

— Богом клянусь, — ответила Клементина, но мама только вздохнула.

Кэйбл стоял вместе с остальными гостями. У него был такой же фиолетовый клетчатый галстук-бабочка, какие Дэнси выдала всем друзьям жениха. Он был высок, светловолос и загорел, а его волосы если и были длинноваты, то лишь самую малость, за ушами. В смокинге он смотрелся вполне естественно, и в то же время как-то странно, как будто он надел его только чтобы слиться с окружающей средой. Как будто свадьба, как и наблюдение за черными медведями, это такая штука, где требуется подойти к объекту как можно ближе, но при этом так, чтобы тебя никто не заметил. Когда Клементина покупала себе платье, она воображала, что оно окажется того же оттенка, что и глаза Кэйбла. Но оно не оказалось. Почему же он все время держался от нее подальше?

Джон Клири и Дэнси Мидоуз приносили друг другу клятвы, которые так мало кому удается исполнить. Клементина старательно ловила каждое слово, она была растрогана, хотя и знала, что Дэнси выбрала для свадьбы Безголовый мыс, потому что здесь они с дядей Клементины впервые занялись пьяным сексом — под перевернутой лодкой, без презервативов, зато с полными трусами песка. Дэнси рассказывала Клементине все в подробностях. Нет, у них с Кэйблом все будет не так.

Никаких волынок. Никакой обслуги. Ни песчаных блох, ни галстуков-мутантов. Когда, глядя на Дэнси, Клементина представить себе, каково это будет — связать свою судьбу с Кэйблом, ей виделось что-то вроде того первого плавания на доске для серфинга. Только в ее мыслях они не выходили на берег у Безголового мыса, а, наоборот, уплывали в открытое море и так и не возвращались.

Дэнси и Джон Клири поцеловались. Они с такой силой сплющили друг другу губы, что Клементина испугалась, как бы не потекла кровь. Но нет, никакой крови, Дэнси даже рассмеялась. Она подбросила свой букет вертикально, и тот ударился о крышу павильона.

— Вот тебе и примета, — сказала Клементине мать, выбирая из ее волос веточки перекати-поля.

Снова зазвучали волынки, и Клементина впервые в жизни почувствовала необходимость выпить чего-нибудь покрепче. А потом отправиться на поиски Кэйбла. Они смогут потанцевать. Или заберутся в машину и будут болтать, пока дождь не прекратится и на небе снова не покажется солнце.

Дэнси как-то говорила, что водка почти не имеет вкуса. При выходе из павильона стоял вместительный резервуар для охлаждения напитков, который Клементина сама же помогала заполнять льдом, газировкой и пивом. Среди прочего ей попадалась и бутылка «Смирноффа».

Она откопала баночку «Кока-Колы», вылила половину и налила туда водки. На вкус в общем-то сносно. Раз одалживать вещи у знакомых разрешается, Клементина подумала, что ничего страшного не случится, если она позаимствует чей-то зонт-трость, оставленный у входа в павильон, и валявшееся на резервуаре-холодильнике полотенце. Вооружившись всем необходимым и прихватив банку из-под «Колы» и остатки водки, она прошмыгнула в сторону дюн.

Содержимое банки кончилось, но Клементина никак не могла понять, достаточно она напилась или нет, поэтому продолжала прихлебывать водку из бутылки. Ее зад, несмотря на постеленное на песок полотенце, промок насквозь. Оставшийся где-то внизу павильон для настольного тенниса казался далеким и призрачным, как сон. Мало-помалу серый свет пасмурного дня окончательно потускнел, и Клементина услышала слабое потявкивание, среди жесткой, прибитой дождями травы сновали какие-то тени. Бродячие собаки или даже койоты, кажется, шесть или семь. Видимо, охотились на мышей или лягушек. На Клементину, жалко съежившуюся под зонтом, они не обращали никакого внимания. То побегают, то замрут; спины пригнуты, морды у самой земли, лапы разрывают затвердевший мокрый песок. Прорезая дождевые потоки, низко кружились летучие мыши. Собаки гонялись и за ними тоже, челюсти щелкали, как фарфоровые капканы.

Когда Клементина наконец поднялась, псы поглядели на нее, как на непрошеного гостя. Она встряхнула зонтом, и они убежали. Позже выяснилось, что эта часть вечера прошла для нее еще довольно удачно: она умудрилась напиться в уединении и при этом не быть сожранной бродячими собаками.