Милые люди

Мария растерялась. Она не знала, что делать дальше. Из несчастной глубокой натуры на глазах всего высшего общества Венеции она превратилась в ту, что бросили, променяли на кого-то лучше. Девушки больше не хотели проводить время в такой компании, боясь, что ее неудача перекинется на них. Мужчины потеряли интерес к тому, что и другим было не нужно. Взрослые же продолжали жалеть ее.

Одинокая и оскорбленная, Мария страдала. Марио любит другую. Надуманные сложности разъединили их навсегда. Теперь ранее терзавшие ее подозрения казались пустыми. Она каждый день корила себя за отказ в тот, в первый раз, когда решила проверить любовь Марио на прочность. Только когда она оказалась отвергнутой, девушка поняла, что само намерение соединить навсегда судьбы двух людей достойно уважения. Никто, предлагая всего себя без остатка, не заслуживает получить фальшивый отказ.

Марио думал, что он счастлив с новой спутницей, но, когда юноша вернулся в Венецию, осознал, что все еще любит Марию. Новость о ее страданиях не польстила ему, а вдребезги разбила надежду на обретение счастья с другой.

Ему достаточно было как-то раз увидеть Марию. Мельком, на другой стороне канала.

Чувство долга не позволяло ему сразу бросить невесту. Он привез Сиси, оставившую ради него все дорогое сердцу, в чужой город, и теперь даже мысль о расторжении помолвки вызывала ужас. Взять на себя ответственность за чужое разбитое сердце, когда сам знаешь, на какой адской сковороде ему предстоит поджариться. Решиться на подобный поступок! Нет, он слишком исстрадался. Он не хотел жить с чувством вины.

«Будь проклята эта Мария! Она никогда не даст мне быть счастливым».

Чуть позже он понял, как незавидно стало ее положение: лицемерные друзья отвернулись от нее, некогда первая красавица Венеции проводит вечера дома и, вероятно, даже болеет – уж точно бледнеет и дурнеет день ото дня. Он жалел ее, и его любовь только росла.

Он сам загнал себя в клетку и не знал, что делать. Он не мог придумать решение, которое позволило бы ему жить хоть сколько-нибудь спокойно. И так скверное состояние омрачалось торжественными приготовлениями к свадьбе, которая теперь превратилась для него в кошмар. Его постоянно подташнивало. Он опять начал курить опиум и почти всегда был в состоянии легкого опьянения.

Мария чахла, но у нее все же оставался один друг – Эмилио. Он был некрасивым и весьма терпеливым юношей, которому приходилось усердно трудиться, чтобы получить желаемое. Радости, которые молодость щедро дарила многим просто так, к нему приходили спустя долгое время, чего бы он ни захотел. Друзья, работа, любовь – ничто не шло ему в руки легко.

У Эмилио было пухлое лицо, которое никто не мог запомнить. Он походил на мягкую пресную булку: лежит на прилавке, на видном месте, но никто не хочет ее попробовать.

Мария даже не замечала, что он постоянно находился рядом. Лишь когда общество заметно отдалилось от нее, словно листья слетели с дерева с наступлением холодов, она заметила его, этот последний кусочек весны. С Эмилио можно было не бояться быть откровенной, и девушка поведала ему печальную историю от начала до конца.

Эмилио не давал советов и не пытался увещевать, только слушал и слушал, пока в его душе зрел план. Он выжидал чужую свадьбу с гораздо большим рвением, чем сам жених. Проницательный юноша хорошо все продумал. Как только Марио и Сиси произнесут клятвы, Мария будет его. Бедной девушке ничего не останется, кроме как принять спасительную соломинку от Эмилио. Если не сразу, то когда-нибудь она полюбит его.

К двадцати семи годам Эмилио уже пленил несколько сердец – немного, но не будем забывать, что его метод не самый быстрый, но определенно один из наиболее действенных.

Пока Марио терзался сомнениями, Мария, хотя и купалась в любви, страдала не меньше бывшего возлюбленного. Она ни в чем не знала нужды. Комфорт, который обеспечивал ей Эмилио, не излечил ее душевную рану, но все же произвел должный эффект. Мария привыкла желать и получать. Таким образом, спустя всего лишь три месяца, незадолго до сокровенной для наших героев даты, она была уже совсем другой.

Эмилио вернул ей благосклонность света и даже кое-что для нашей красавицы гораздо более ценное – былую красоту.

Как истинный художник, он раскрашивал ее. Долгими прогулками он капал немного красного на ее впалые щеки. Лучшая еда ненавязчиво вернула Марии былые округлые формы. Желание вновь ухаживать за собой он подстегивал выходами в свет, грубой лестью и надуманными комплиментами. Новая Мария сверкала ярче прежней, и это было произведение искусства, которое он ваял для себя.

В тот самый день он волновался. Эмилио понимал: нельзя оставлять Марию одну ни на минуту. Это тяжелое предчувствие юноша принимал за необходимость быть рядом с девушкой и поддерживать ее, хотя внешне и преобразившуюся, но внутри еле-еле избавившуюся от былой тоски.