Милые мальчики

Они бегали вокруг костра, и из пламени вырывались искры чистой стихии, обжигавшие затоптанную, мёртвую землю. На лицах теней мелькали страшные улыбки. И из темноты, полные зловещей ухмылки, смотрели огненные глаза дьявола. Демоны мчались в страшном танце, кричали. Их голос рос, возрастал, разрушал тишину, стрелами пронизывая, словно пламя, безмолвное небо и сон измученной природы.

Уже было жарко. Сухое дерево кидалось в пасть прожорливого горящего бога, а демоны прыгали, падали на землю, сталкивались друг с другом, касались кожи друг друга, обдавая друг друга жаром адского огня. Барабаны всё гремели. Земля дрожала. И дьявол все улыбался из темноты.

Их лица горели страшным красным огнём. Отуманенные взоры были полны зловещей эйфории, а сердца в болезненном жаре ожидали страстного появления божества, великой темноты.

Все они были равны. Демоны, охваченные страстью. Их тела, грубые, высушенные солнцем и бесконечным огнём, чёрными корнями развивались в воздухе, сливаясь со своими страшными тенями. Они не видели ничего. Демоны танцевали во мраке, горя в своём адском пожаре. Они любили друг друга, они кланялись телам друг друга, и вольная страсть греха обжигала чистый воздух ночи…

***

– Они что, сняли домик лесника? – протестовал Леня.

Машина прыгала на ухабах размытой дождем дороги. Деревня уже давно закончилась. Они все глубже заезжали в лес. То и дело ветки врезались в лобовое стекло и обтирали бока машины, от чего у Лени сжимались челюсти.

– Позвони им и узнай, куда они спрятались, – раздраженно бросил он Маше.

– Нет связи.

Из-за деревьев казалось, что уже приближалась ночь. Свет практически не проникал в кабину. Но даже в этом полумраке можно было заметить, как яростно сверкают глазные яблоки Лени.

– Поезжай прямо, – робко произнесла Маша. – Кирилл сказал, что нужно ехать до развилки и свернуть направо. Успокойся.

– Знал бы – пешком бы пошел, – сквозь зубы прошипел он в ответ.

– Я не заставляла тебя ехать со мной, – через пару минут сказала Маша.

– Ага, конечно.

– Что?

– Там будет пять мужиков. Да-да. Так я тебя и отпустил.

– Они все геи! – протянула Маша возмущенно и добавила: – Смотри, чтобы мне не пришлось за тобой наблюдать.

Он невольно усмехнулся и почувствовал, что нараставшее все это время раздражение лопнуло и исчезло.

– Чокнулась совсем? – проговорил он.

– А что?

– Ничего.

– Может, ты специально ради моих милых мальчиков поехал.

– Да-да, мчусь что есть мочи… А вот и развилка. Ура, черт ее драл!

– А ты боялся.

– Да-да, а ты боялась – даже юбка не помялась! – весело воскликнул он.

– Фу!

Они повернули направо. Здесь деревьев, казалось, стало меньше, и вместо чащобы перед их глазами оказался самый настоящий сосновый бор. Деревья устремлялись ввысь, словно своды какого-то темного европейского храма, и слегка раскачивались черными стрелами на фоне серой дымки облаков.

– Ох, как тут хорошо, – протянула Маша. – У Кирилла прекрасный вкус.

– Да, ты только про него и говоришь.

– Так, давай обсудим это сразу, пока еще не доехали, – начала она.

– Ну?

– Давай ты будешь вести себя адекватно. Хорошо?

– В смысле?

– Не нужно показывать свой негатив по отношению к ним. Не язви, не подкалывай. Они мои друзья. И тот факт, что я взяла тебя с собой – факт их доверия ко мне. В другом случае тебя бы здесь не было. Понимаешь меня?

Леня усмехнулся.

– Боятся за свои девственные жопки?

– Леня!

Она вздохнула.

– Давай это будет последняя такая фраза на эти два дня? – примирительно бросила она.

– Ок, – улыбнулся он. – Не бойся, малыш. И на твоих пидорков найду чуток обаяния.

– О, спасите нас, небеса, – вздохнула Маша снова. – Нужно протерпеть только двое суток. Двое суток ты способен выдержать?

– За хорошую оплату, – улыбнулся Леня.

Маша промолчала.

За рыжими стволами показались очертания двухэтажного деревянного дома, окруженного красным железным забором. Ворота были открыты.