Милые мальчики

Ударило пианино. Раз… Два. Раз, два… Два. Три. Один…

Леня вздохнул. Выплюнул картофельную дольку.

– Фу, – выпалил он.

– Я вообще не понимаю, как ты это вообще ел, – проговорил Левушка.

– Черт меня дернул поверить тебе и приехать сюда!

– История.

– Что?

– Я рассказывал историю, – просто ответил Левушка.

– Ну, давай свою историю, – зло вздохнул Леня.

– Короче, – взмахнул руками Левушка, – мой брат с детства начал писать…

– У тебя еще и брат есть? – усмехнулся Леня.

– Да, близнец.

Леня прыснул:

– Еще один такой? Лепреконоватый?

– Да, – с поднятыми бровями и улыбкой ответил Левушка. – Так вот. Он писал маленькие рассказики. И читал мне…

– А где он сейчас?

Левушка наклонил голову и ответил тихо:

– Не знаю. Он умер пять лет назад.

Леня замер. Улыбка сразу исчезла с его лица.

– Извини, – медленно проговорил он.

– Все хорошо, – мягко улыбнулся Левушка. – Это сейчас не важно… Я говорил про его рассказы.

Он вдруг спохватился и снова широко улыбнулся.

Снова фарс. А музыка перетекала с клавиши на клавишу.

– Я всегда читал эти рассказы и ничего в них не понимал, – перейдя к задумчивости, сказал Левушка. – Они все были какие-то сверхъестественные, странные. Мне казалось, что в них нет смысла. Когда он умер, я много раз перечитывал то, что он писал, чтобы понять… И ничего не понимал. А вот сейчас вдруг вспомнил одну его историю. И понял. Единственную среди этих странных вещей…

Он смотрел куда-то в сторону и улыбался.

– Наверно, это наркота и все такое. Возможно, тебе это и неинтересно. Но это так важно! Мозг как будто нашел недостающее звено… Сюжет истории, если вкратце, самое главное, заключался в следующем… Там, типа, первобытное время. Языческий обряд. Голые люди, дикие, скачут в хороводе вокруг костра. Они совершают обряд в честь какого-то бога или дьявола (черт его знает).!.. Видно только, что все это похоже на оргию… Но ведь во всех языческих богослужениях есть жертвоприношение. Так?

– Не знаю, наверно, – ответил Леня.

– Фишка-то вот в чем, – вздохнул Левушка. – Главный герой, один из людей, вдруг оказывается принесенным в жертву. Как я понимаю, жертва всегда выбиралась случайно… И он с окровавленной грудью вдруг поражается, что жертвой оказался он. Что выбор пал на него. Что он больше не в хороводе… Он лежит на земле и наблюдает за тем, как его мир перешагнул через него.

Леня молчал, ожидая продолжения.

– И? – наконец спросил он.

Левушка посмотрел на него:

– Что?

– Что ты хочешь этим сказать? В чем смысл?

– Я понял, что этот герой – все люди, – просто произнес Левушка. – Все мы – жертвы. Жертвы своей собственной жизни.

Леня заметил, что стало очень тихо. Музыка почти утихла, подходя к логическому завершению.

Левушка смотрел прямо ему в глаза. Разноцветные радужки угадили в полосу солнечного света. Леня жадно вцепился в них, желая расчленить. Он искал в них грусть, горе, смех, фарс, издевку. Но не нашел в них ничего. На него смотрели два красивых цветных стеклышка: зелено-карий и серо-голубой. Манящие, молчащие, пустые, закрытые. Мертвые.

***