И я дышала. Ловила себя на мысли, что могу вообще не вспоминать о тебе несколько дней (ты знаешь, как непросто сделать это в нашем маленьком городке, тем более в еще меньшем круге людей, с которыми мы общаемся). Но мне удавалось. А вчера я снова перестала дышать. Я увидела тебя, и у меня началась паническая атака.
Мне стало так стыдно, что это происходит со мной, что я не смогла попросить о помощи и просто убежала. Убежала из места, которое стало для меня источником тепла и спокойствия, где никто не знает о моем прошлом и о твоей роли в нем, где никто не смотрит на меня так, будто бы я облажалась. Я создала себе такой островок тишины и выстроила вокруг защитный психологический барьер; и банально не ожидала тебя там увидеть. Что делает ситуацию еще тупее и бессмысленней. Ведь я видела тебя много раз, говорила и касалась этого довольно спокойно. Радости, конечно, было мало от таких встреч, но тем не менее.
А вот подобное состояние накрывало меня последний раз пару лет назад (как раз в период самых неприятных моментов наших отношений). Эту дрожь тяжело с чем-то спутать. Кажется, будто вибрирует каждая косточка в теле. Кровь пульсирует в висках. Легкие будто парализованы. И ты начинаешь плакать. Так тихо и горько накрывает отчаяние. Твое тело тебя предает. Оно заставляет тебя чувствовать. Мир такой большой и значительный сворачивается в маленькую точку с послевкусием, как после пули насквозь.
Я прекрасно помню, что тебе очень нравилось на меня такую смотреть. Слабую. Хотя ты называл это — «настоящая». (Интересно, ты вообще в курсе значения этого слова?)
И пока твое эго не раздуло до размеров Бразилии, хочу, чтобы ты уяснил кое-что. Я не страдаю от твоего отсутствия в моей жизни. Мне больно от твоего присутствия.
Я поняла одну вещь. Мы не забываем людей. Тех, кого мы любили. Мы просто сажаем их в потаенные тюремные камеры своего бессознательного на срок, зависящий от тяжести их преступления. Да, иногда преступники могут совершить побег. Снова сделать брешь в крепостной стене. Но они непременно вернутся за решетку. Выход из-за которой только на свободу, но никак не назад к жертве.
Мне хотелось бы сказать, что я выше этого. Но пока все-таки нет. Пока ты еще болишь и пытаешься кидать камни в решетку, а не выйти за хорошее поведение.
Я не обвиняю тебя. Я показываю себя настоящую. Об этом не принято говорить, но людям не бывает пофиг на встречу с призраками прошлого, как бы горделиво они себя ни вели и ни верили в это. Может быть, прозвучит ужасно, но это как смотреть на вещи, которые напоминают тебе об умершем человеке. Все равно кольнет. И это нормально. Главное — позволить себе пережить эту эмоцию. Не держать в себе, иначе потом будут приступы, подобно моим. На ровном месте.
Интересно, тот обугленный кусок рваного мяса, что я называю сердцем, можно считать ровным местом?
Прощайте.
15
Недостаточно
Здравствуй, милый!
Мне вдруг стало любопытно. Приходилось ли тебе когда-нибудь смотреть в зеркало, осознавая, что тебе нравится то, что ты там видишь? А наоборот — было ли тебе ненавистно твое отражение?
Скорее всего, ответ «да» будет и в первом, и во втором варианте. Потому что людям свойственно так думать, ведь человек не может объективно посмотреть на себя со стороны. (Видишь, как можно учитывать, что кто-то тоже человек, и у кого-то тоже есть чувства. Нетрудно, не правда ли?)
Но приходилось ли тебе смотреть на себя в зеркале, и, независимо от того, что ты там видишь, понимать, что «тебя недостаточно»? И я вовсе не про перфекционизм или синдром отличницы. Это ощущение не предполагает, что надо сделать некое что-то, чтобы добиться результата. Это априорное чувство неполноценности. Ты не можешь. Тебя не достаточно! Будто бы чувство любви к себе способно достигать определенной отметки, у каждого разной, но она никогда не достигнет 100 %.
Я не знаю, с чем это связанно. Ну, то есть глобально я понимаю (пресловутый патриархат, капитализм, давление общества и т. д.). Но ведь есть же что-то лично мое, что не дает мне почувствовать себя целой. Это как будто бы внутренний голос, который вечно одергивает тебя.