Милый дом (ЛП)

Я остановился прямо посреди дороги к гуманитарному корпусу. Я и так уже опаздывал на это долбаное вступительное занятие из-за встречи команды, а теперь еще эта сука бубнила на ухо о сраной помолвке и называла меня этим ублюдочным именем… снова. Я чувствовал, что мое терпение вот-вот лопнет.

Сжав переносицу, я попытался сосредоточиться на успокаивающем тепле летнего солнца, греющего мне спину.

Ни хрена не сработало. Ничего никогда не помогало.

– Короче, у меня тренировка. Я не приду.

Я нажал «отбой», засунул телефон в карман джинсов и направился в здание, надеясь, что поток прохладного воздуха из кондиционера охладит долбаный гнев, постоянно кипящий во мне. Я ощутил, как кровь, точно раскаленная магма, понеслась по жилам, наделяя меня непреодолимой силой. Но я принял это, даже порадовался – это служило постоянным напоминанием того, что мне нужно держаться подальше от этих ублюдков.

Я с силой распахнул двойные двери, которые шарахнулись о стену, и помчался по пустым коридорам, с каждым шагом ощущая, как напряжение сковывает грудь при мысли о женитьбе на Шелли.

Чертова Шелли Блэр.

Боже, я дважды трахнул ее в школе и сдуру один раз на первом курсе, а она ведет себя так, будто мы родственные души и безумно влюбленная парочка. Только вот я не уверен, что вообще могу любить. Из меня эту дурь выбили давным-давно.

Мой телефон снова завибрировал. Я не стал смотреть, и так знал: это звонит папаша, чтобы потребовать моего прихода. Мама подключила тяжелую артиллерию.

Гребаный ублюдок.

Если бы я ответил, он заявил бы, что мой отказ неприемлем. Потом бы посыпались угрозы, шантаж, слова о том, как сильно они с матерью меня ненавидят и сожалеют о моем появлении на свет.

Все как всегда.

Я повернул за угол, сжимая кулаки от мысли, что придется сидеть рядом с Шел следующие полчаса, в одной аудитории, не имея возможности избежать ее когтистой хватки. Я, блядь, был слишком зол. Я просто не мог сидеть рядом с этой сучкой, цепляющейся за мою руку, как долбаная собачонка, и трущейся о мою ногу в надежде, что я возбужусь и трахну ее после занятий.

ЭТОГО БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ПРОИЗОЙДЕТ. От одного взгляда на нее мой член становится вялым. Она думает, что выглядит сексуально с этим причесоном, силиконовыми сиськами и накаченными красными губами. Но я вижу лишь гребаную самку богомола на охоте.

Опустив голову, я направился к аудитории и услышал его. Мерзкий смех Шелли. Звучало так, будто душили тысячу кошек… медленно, мучительно, одну за другой.

И своим следующим поступком я совершенно не гордился.

Пуля Принс, квотербек «Кримсон Тайд», шмыгнул вправо и спрятался за лестницей – подальше от взора Шелли.

Я прижался спиной к прохладной белой стене, как вдруг резкое движение привлекло мое внимание. Из-за угла вылетела какая-то девушка с кучей бумаг в руках, что-то бормоча себе под нос и поглядывая на часы. У нее была копна вьющихся каштановых волос на голове, очки в толстой черной оправе и самые яркие чертовы башмаки, которые я когда-либо видел.

Неоново-оранжевые. Боже.

От ее нелепого вида мои губы сами собой расплылись в улыбке, и я едва не потрогал их, просто чтобы убедиться, что действительно улыбаюсь.

Когда, блядь, я в последний раз улыбался? Или точнее, когда я в последний раз улыбался не из-за того, что смотрю на очередного вырубленного мной мудака?

Тряхнув головой в неверии, я рискнул выглянуть из-за угла и заметил, как Шелли с хитрой улыбочкой посмотрела на девушку и повернулась что-то сказать своим подружкам. Я напрягся, ощутив неожиданное желание защитить взволнованную брюнетку.

Я не мог оторвать от нее глаз. Она выглядела так чертовски обреченно, сдувая непослушные волосы с очков в толстой оправе и спеша по коридору в своих резиновых башмаках, скрипящих по плитке пола при каждом торопливом шаге.

Полностью захваченный этой картиной, я слишком поздно сообразил, что Шел что-то задумала. Теперь оставалось только наблюдать, как она толкнула проходившую девушку плечом, рассыпав все ее бумаги по полу.

Меня охватила ярость.

Она всегда была жестокой сучкой, но, увидев, как гадко она обращается с невинной девушкой, я взбесился не на шутку.

Она что-то сказала девушке, присевшей на пол – я не мог расслышать, что именно, – но брюнетка даже не подняла головы, игнорируя ее злобные подколы.

Я не понимал, почему это вообще меня так задело. Наверное, я словил слишком много ударов по своей долбаной башке.

Я вышел из укрытия и направился к Шел, намереваясь сказать ей, чтобы отвалила на хрен, но опоздал. Она уже зашла в аудиторию.

Когда я подошел, брюнетка нагнулась вперед, собирая отлетевшие чуть подальше бумаги, и я едва не застонал вслух. Мой член ожил.

Черт меня дери.

Эта задница.

Эта идеальная, упругая задница.

Я быстро поправил стояк и стал прикидывать что-то мерзкое, чтобы остыть. Джимми-Дон в раздельном купальнике, Джимми-Дон в стрингах. А вообще-то… Я иронично усмехнулся… Шелли, сосущая мой член. Да, член сдулся, как гребаный бракованный воздушный шарик.