Милый друг (BEL AMI)

And yet millions of beings will be born with a nose, eyes, forehead, cheeks, and mouth like me, and also a soul like me, without my ever returning, without even anything recognizable of me appearing in these countless different beings.	А между тем народятся миллионы, миллиарды существ, у которых на нескольких квадратных сантиметрах будут так же расположены нос, глаза, лоб, щеки, рот, и душа у них будет такая же, как и у меня, но я-то уж не вернусь, и они ничего не возьмут от меня, все эти бесчисленные создания, бесчисленные и такие разные, совершенно разные, несмотря на их почти полное сходство.
What can we cling to?	За что ухватиться? Кому излить свою скорбь?
What can we believe in?	Во что нам верить?
All religions are stupid, with their puerile morality and their egoistical promises, monstrously absurd.	Религии - все до одной - нелепы: их мораль рассчитана на детей, их обещания эгоистичны и чудовищно глупы.
Death alone is certain."	Одна лишь смерть несомненна.
He stopped, reflected for a few moments, and then, with a look of resignation, said:	Он остановился и, взяв Дюруа за отвороты пальто, медленно заговорил: - Думайте об этом, молодой человек, думайте дни, месяцы, годы, и вы по-иному станете смотреть на жизнь. Постарайтесь освободиться от всего, что вас держит в тисках, сделайте над собой нечеловеческое усилие и еще при жизни отрешитесь от своей плоти, от своих интересов, мыслей, отгородитесь от всего человечества, загляните в глубь вещей - и вы поймете, как мало значат споры романтиков с натуралистами и дискуссии о бюджете. Он быстрым шагом пошел вперед. - Но в то же время вы ощутите и весь ужас безнадежности. Вы будете отчаянно биться, погружаясь в пучину сомнений. Вы будете кричать во всю мочь: "Помогите!" - и никто не отзовется. Вы будете протягивать руки, будете молить о помощи, о любви, об утешении, о спасении - и никто не придет к вам. Почему мы так страдаем? Очевидно, потому, что мы рождаемся на свет, чтобы жить не столько для души, сколько для тела. Но мы обладаем способностью мыслить, и наш крепнущий разум не желает мириться с косностью бытия. Взгляните на простых обывателей: пока их не постигнет несчастье, они довольны своей судьбой, ибо мировая скорбь им несвойственна. Животные тоже не знают ее. Он снова остановился и, подумав несколько секунд, тоном смирившегося и усталого человека сказал:
"I am a lost creature.	- Я погибшее существо.
I have neither father nor mother, nor sister nor brother; no wife, no children, no God."	У меня нет ни отца, ни матери, ни брата, ни сестры, ни жены, ни детей, ни бога.
He added, after a pause:	После некоторого молчания он прибавил: