Милый, единственный, инопланетный

— Мне? — я замираю посреди кухни, прижав к груди заварочный чайник. — Наверное, действительно невозможного: проявления хоть каких-то эмоций…

— Хочешь, чтобы он страдал и убивался? — шутит Рус.

— Мог бы и поубиваться немного, — ворчу я.

— Марин, — произносит Рус с каким-то решительным отчаянием, — а может, всё-таки передумаешь?.. Я знаю Илью, если он не демонстрирует налево и направо, что опечален, это ещё не значит, что ему не будет без тебя плохо. Я уверен, он очень переживает… и будет безумно скучать по тебе.

— Однако он не сделал ни единой попытки уговорить меня! — обиженно отзываюсь я. — Спокойно принял к сведению, что мне осталось ещё полтора года учёбы, плюс я не хочу бросать работу на радио… К тому же — ну кому нужна русская журналистка в Штатах?!

— Вот именно потому, что ты так логично ему всё объяснила и разложила по полочкам, он и не стал тебя разубеждать, — вздыхает Рус.

Я резко опускаю заварочный чайник на стол, едва не разбив.

— Что мне делать, Рус? — шепчу я обречённо. — Я не знаю, как справлюсь… И справлюсь ли?

— Справишься, — он поднимается со стула, делает шаг ко мне и обнимает. — В конце концов, у тебя есть я… и Лёлька… мы не дадим тебе постоянно предаваться хандре и унынию.

— Спасибо… — я с благодарностью утыкаюсь ему в плечо.

В этот момент в кухне появляется Илья. Выражение его лица редко меняется, вот и сейчас он взирает на происходящее с видимым спокойствием, но я каким-то внутренним чутьём понимаю, что увиденное не особо ему нравится.

— Илюха, когда ты уедешь, разрешишь приударить за твоей девушкой? — шутит Рус, чтобы разрядить обстановку. — Марина давно мне нравится…

Илья как обычно не считывает иронии и серьёзно отвечает:

— Я думаю, что это плохая идея. Мне бы этого не хотелось.

105

На следующее утро во время прямого эфира я беру интервью у Макса Ионеску, знаменитого виолончелиста*. Никогда не была особой поклонницей классической музыки, но Ионеску известен тем, что совмещает несовместимое — он исполняет не только строгую классику, но и рок, и попсу, и известные мелодии из мюзиклов… У него куча поклонниц по всему миру, и сейчас, общаясь с ним лицом к лицу, я понимаю — почему. Дело даже не в красоте, у Макса совершенно не тот мужской типаж, который мне обычно нравится, но его харизма буквально зашкаливает. Отвечая на вопросы радиослушательниц, он и юморит, и философствует, и даже соглашается сыграть на виолончели, которую принёс с собой в студию и шутя называет своей любимой женщиной.

— Макс, а это правда, что вы с женой знаете друг друга с самого детства? — спрашивает одна из дозвонившихся.

— Да, мы познакомились в первом классе, — отзывается музыкант.

— И вы вот так сразу поняли, что она — ваша судьба?

— Это вряд ли, — смеётся Макс. — Наш путь друг к другу был долог, извилист и тернист. Мы с женой непохожи и в то же время в чём-то абсолютно одинаковы, поэтому всю жизнь нас то притягивало друг к другу, то отталкивало и снова надолго разделяло. Нужно было научиться главному — отпускать без сожалений. Если это… — он подыскивает подходящее слово, — твоё, то оно обязательно к тебе вернётся.

— И как вы с ней выдержали все эти разлуки? — вмешиваюсь я в разговор.

— А у нас просто не было выбора, — Ионеску пожимает плечами. — Оба упрямые как ослы… я занимался своей карьерой, Лера своей — и никто не хотел уступать.

— Но в итоге кому-то всё же пришлось пойти на уступки? Например, вы переехали в Москву из родного Петербурга…

— Я не считаю это уступкой, — возражает Макс. — На тот момент так жизнь повернулась, что иначе сложиться просто не могло. Мы окончательно поняли, что друг без друга нам никак. А что касается переезда… я вообще человек мира, — он обаятельно улыбается. — Чувствую себя дома и в Москве, и в Питере, и в Лондоне, и в Портофино…

— Иногда очень сложно бывает сделать правильный выбор, — говорю я тихо. Макс понимает, что я вкладываю в эту фразу что-то своё, личное. Он внимательно смотрит на меня и, подмигнув, снова тепло улыбается:

— Жизнь — это не экзамен, где результат зависит от правильного или неправильного ответа. Можно пробовать снова и снова… и делать ошибки… и искать другие пути решения… и откладывать трудную задачу, чтобы вернуться к ней под настроение какое-то время спустя. В конце концов решение обязательно найдётся. То, которое станет верным именно для вас.

Мне хочется, так сильно хочется ему верить!..

— Хотите, сыграю специально для вас? — предлагает он. Разумеется, я соглашаюсь.

Макс исполняет на виолончели “A Thousand Years”, а я вслушиваюсь в чудесную мелодию, закрыв глаза, и думаю о нас с Ильёй.

How to be brave?

How can I love when I'm afraid to fall?

But watching you stand alone

All of my doubt

Suddenly goes away somehow

One step closer…

I have died every day waiting for you

Darling, don't be afraid

I have loved you for a thousand years