Милый, не спеши!

— Юра, фото Вайвара размножил? Милиционерам раздал? Да, всем, разве не понятно? Пусть поглядят в буфетах, ресторанах, должен же человек где-то питаться, а деньги у него есть… И не забудь Юрмалу, может, этот субчик переночевал в дюнах и теперь спокойно загорает… Сам знаю, сколько там народу, но он мне нужен, живой или… живой, только живой, понял?

— Может быть, стоит завернуть и в дачный поселок ученых? — предложил я.

— Начитался теорий, что преступника тянет на место преступления? — усмехнулся Козлов. — Учтем… А теперь зададим нашему электронному мозгу еще пару заковыристых вопросиков. Пошли.

Даже не проверив, следую ли я за ним, майор вышел из кабинета. Я подумал, что его легендарная медлительность служила лишь оружием против скуки, являясь хорошим средством приспосабливаться к обстоятельствам и накапливать энергию для тех случаев, когда она должна извергнуться подобно взрыву.

Об ЭВМ до сих пор у меня было довольно смутное представление. Главным образом по карикатурам, на каких ее изображали похожей на огромный комод со шкалами вместо ящиков или в виде широкогрудого робота, растянувшего свои болты и гайки в ехидной усмешке. В действительности устройство занимало несколько помещений, в которые нас дальше порога не пустили. Даже в прихожую можно было входить лишь в белых халатах.

— У твоего вспомогательного мозга, видно, слабое здоровье, раз он так боится инфекции, — сказал я, пытаясь хоть немного оживить мертвую атмосферу технократии. Но в ответ удостоился лишь осуждающей гримасы.

— Я подготовила для вас справку обо всех, кто является социально опасным и находится на свободе, — сказала Козлову по-девичьи хрупкая темноволосая женщина, под халатом которой проступали милицейские погоны. — Боюсь, что ни один из них не подойдет. Но на всякий случай попросила, чтобы Леон связался с психиатрической — не выпустили ли они кого-нибудь в конце недели.

— Спасибо, Верочка! Надо бы запрограммировать очки без оправы, темные усики и металлический зуб. Знаю, знаю, вам больше понравился бы шрам или рябины, заячья губа или стеклянный глаз, а не такие компоненты, которые можно надеть или наклеить. А с другой стороны — кто станет устраивать маскарад темной ночью?

— Дай-то бог, — без особого доверия проговорила Вера, пожимая угловатыми плечами. — Если ничего другого нет зайдите в библиотеку. Там вас уже ждет наш ХРЛ.

— Это Волдис Ребане, Холостяк в Расцвете Лет, — объяснил мне Козлов. — Я его ищу по всему Управлению, а он даже позвонить не считает нужным.

— Разве он в состоянии пройти мимо девушек из библиотеки? — сказала Вера без малейшего осуждения в голосе.

Нам навстречу поднялся статный сорокалетний мужчина, смахивавший на древнего викинга, с резкими, словно высеченными из гранита чертами. Легкий эстонский акцент придавал его речи особое очарование, и было нетрудно представить его любимцем всех женщин министерства.

— В нормальных учреждениях научным работникам полагается один библиотечный день в неделю, а у нас прекрасных дам прячут в архиве и не позволяют свободно пообщаться с ними даже час.

— Подо мной земля горит, — хмуро отверг Козлов его иронический тон.

— Пожарных всегда вызывают слишком поздно и требуют, чтобы они совершали невозможное, — не смутился Ребане. — Не скажу, что мешок у Деда Мороза совсем уж пуст. Если прочитаешь стишок, может быть, я что-нибудь в нем и найду.

Майору пришлось сдаться.

— Лигита Гулбе ничего связного рассказать не может. Достаточно сомнительный свидетель показывает, что стрелял усатый человек в очках, потревоженный при попытке изнасилования. А у тебя?

— Прежде всего рассмотрим неоспоримые факты, — проговорил эксперт деловито. — Стреляли с небольшого расстояния пулями калибра девять миллиметров. Обе пули несколько сплющены и со следами царапин, следовательно, вариант со служебным пистолетом системы Макарова отпадает. Из неисправного вряд ли добьешься такой снайперской точности. Скорей можно предположить, что стреляли из переделанного оружия. Я тут немного разобрался, — он кивнул в сторону груды книг на столе, — и готов ручаться, что мы имеем дело с пистолетом фирмы Борхард-Люгер, обычно называемым «парабеллум». После войны таких трофейных пистолетов осталось множество, так что его можно было сохранить, унаследовать, найти в погребе или на чердаке, может быть, в брошенном лесном блиндаже, отчистить от ржавчины и приспособить к нашим патронам.

— Ясно. Оружие не характеризует владельца, — сделал вывод Козлов. — А как с отпечатками пальцев и обуви?

— Осмотр машины ничего не дал. К тому же, все свидетельствует, что он пришел и скрылся пешком. Есть два пригодных для идентификации следа, гипсовые отливки изготовлены. Спортивные туфли чехословацкого производства, так называемые «ботас», с весьма характерным рисунком подошвы, сорок первого размера. Я уже выяснил: их можно было приобрести весной в магазине «Динамо». Были и у нас на складе, мне даже выдали такие бесплатно, когда я пообещал регулярно участвовать в кроссах.

— Ну и?