МИМ-1. Оникс

Но и карабин, похоже, не был рассчитан на такой вес. Я чувствовал, как он вытягивается из обшивки, и понимал, что он может вывалиться в любой момент!

Женщина закричала, когда я чуть не упал, и подняла руки, вытянув их наружу. Над ее руками потянулись какие-то полупрозрачные нити, но они так и не сформировались во что-то конкретное. Они растаяли в воздухе, и женщина злобно выругалась, да так, что даже ветер стих от смущения, позволяя мне расслышать каждое слово.

Я был с ней согласен. Ситуация была именно такой, как она описала. Может, даже чуточку хуже.

Руки под тяжестью Стаса соскользнули до конца рукояток, и только темляки удержали меня. Тонкие, но прочные ремешки врезались в кожу до боли, но я был рад этой боли. Она означала, что я еще жив, что не все потеряно. Что я еще поборюсь.

Очередной порыв ветра качнул нас, и карабин еще больше вылез из обшивки — я уже видел его крепление.

Камень в груди нагрелся, да так сильно, что от мокрой насквозь рубашки повалил пар.

Да, ты прав. Остался только один шанс выжить.

У меня все еще была натянутая веревка, вщелкнутая в последний страховочный карабин, и я решил ее использовать. Когда ветер качнул тело Стаса к гондоле, а потом стих, я качнулся всем телом в противоположную сторону, превращая нас в маятник. Снова качнулся к гондоле, снова обратно, снова к гондоле…

И, почти в верхней точке дуги я напрягся и выдернул из шва между листами обшивки ледоруб!

А рукоять второго я просто отпустил, понимая, что вытащить его, намертво закусившийся зубцами лезвия в карабине, уже не получится.

Мы упали вниз, веревка натянулась, обвязка врезалась в тело, меня рвануло, ремни затрещали, но выдержали!

И страховочный карабин тоже выдержал, но только одну секунду.

А затем он вылетел из обшивки дирижабля с громким звоном!

Но этой секунды нам хватило. Благодаря карабину наша траектория падения изменилась, и, как я и рассчитывал, тело Стаса закинуло прямо в руки женщины, которая высунула голову из люка. Она ловко подхватила его и втянула внутрь.

А я не попал в люк. Я был на два метра выше Стаса, поэтому я врезался в верхнюю часть обшивки и сгруппировался, принимая удар на плечо. В нем громко хрустнуло, и от боли у меня снова посыпались искры из глаз. Рука повисла, как тряпка. Хорошо, что я держал последний ледоруб в другой руке.

Отвлекшись от боли, я ударил ледорубом по обшивке, пытаясь найти шов между плитами, но неудачно — клюв просто скользнул по гладкому металлу.

А потом я тоже скользнул по обшивке, прямо вниз, мимо люка, который был в метре от меня! В последний момент я успел махнуть ледорубом, зацепившись за край люка. Металл громко встретился с металлом, и я повис над бездной на одной руке.

По веревке бесшумно соскользнул вырванный из обшивки карабин, как будто намекая, что я могу расслабиться и позволить страховочной системе сделать свое дело… Но нет! Если я сейчас повисну на веревке, то внутрь уже не попаду!

Я попытался подтянуть себя на одной руке, но мое тело, уставшее от всего, что произошло, не могло справиться с такой задачей. А сломанной рукой, которая пульсировала от боли, я не мог даже пошевелить.

Вдруг из люка снова вынырнула седая женщина, покрутила головой, а потом посмотрела вниз. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела меня, повисшего на одной руке.

— Черные небеса! — воскликнула она. — Я сейчас!

Она снова исчезла в люке, а через секунду я почувствовал, как страховочная веревка натянулась еще больше и медленно потащила меня наверх, в люк. Несколько секунд подъема — и я перевалился через край, оказавшись внутри дирижабля. Я упал на пол, и боль в плече пронзила меня, как молния, да так, что аж искры из глаз посыпались похлеще всех сегодняшних молний.

Ко мне тут же подскочила седая женщина, помогая мне отползти подальше от люка и причитая:

— Что же это такое… Что же это такое?!

— Это рука… — сказал я, когда она коснулась моей сломанной конечности. — И она с!.. Сломана!

Она сразу отдернула от меня руки, как от огня:

— Простите! Простите!.. Вы кто? Как вас зовут?

— Оникс, — ответил я, садясь рядом со Стасом, который лежал на полу в луже воды, натекшей с одежды. Я чувствовал, что и подо мной тоже образуется лужа, но это уже было неважно.

Уже все было неважно.

— Зовите меня Оникс. — повторил я, глядя в глаза женщине.

— Вы… — женщина нахмурилась. — Погодите, вы так молоды… Вы что, студент?

_ Если в уставе Урмадана нет пункта «отчислить за спасение дирижабля и всех, кто на борту», то да, — усмехнулся я, стараясь скрыть боль. Я понимал, что это не время для шуток, но не мог сдержать улыбку.

— Спасение?! — женщина всплеснула руками. — Как вы вообще там оказались?!

— Стреляли, — улыбнулся я еще шире. — Техник не успел бы, ни при каких раскладах. Я уже все закончил, когда он только начал. И почти сразу же ударила молния. Вы бы просто потеряли члена экипажа, и все.

— Хм… — седая дама явно смягчилась. — Может, вы и правы… Но это не означает!..