Читаем Мими Пенсон полностью

Мими Пенсон

Мими Пенсон могу узнать я,Могу узнать я без труда:Все тот же чепчик, то же платье —Тирлим-пом-пом! —На ней всегда!Нелегкий ей удел достался,Но был у бога свой резон:Он добивался,Чтобы в закладе не валялсяПростой наряд Мими Пенсон.К ее груди цветок приколотВ часы тревог, в часы забав;И, как цветок, чудесно молодМоей МимиБеспечный нрав.Она умеет из бутылокИзвлечь веселый перезвон;Под стуки вилокПорой сползает на затылокПростой чепец Мими Пенсон.Так быстроглаза, так проворна,Что у прилавка день-деньскойСтуденты ждут, склонясь покорно, —Тирлим-пом-пом! —Пред ней с тоской!Но пусть манят Мими проказы —В ней скрыта мудрость всех Сорбонн,На страже разум:Никто не мог измять ни разуПростой наряд Мими Пенсон.А коль останется в девицах —Не велика беда, ей-ей!Тогда вовек не разлучитсяМоя МимиС иглой своей.Не страшен ей повеса ловкий,Ее прельстить не сможет он.К чему уловки?Сидит не на пустой головкеПростой чепец Мими ПенсонЗато когда Амур предложитВ законный брак Мими вступить,Она счастливца чем-то сможет —Тирлим-пом-пом! —Вознаградить!Ее наряд — не плащ бесценный,И мехом он не окаймлен:Обыкновенный —Приют жемчужины смиренный —Простой наряд Мими Пенсон.Любя республику без шуток,Душой свободе предана,На баррикадах трое сутокМоя МимиНе знала сна,Врагов колола беззаветно…Тот в жизни щедро награжден,Чей бант трехцветныйУкрасит скромный, неприметный,Простой чепец Мими Пенсон.

Ножи и трубки, а заодно с ними и стулья отстукивали, как полагается, конец каждого куплета. На столе плясали кружки, а полупустые бутылки, весело покачиваясь, подталкивали друг друга.

— И эту песенку сочинили ваши подруги? — спросил Марсель. — Ну, без маляра не обошлось, слишком чисто наложена краска. Знаем мы эти хвалебные стишки!

И он громовым голосом затянул:

Пятнадцать лет исполнилось Нанет…

— Хватит, хватит, — взмолилась Мими, — лучше потанцуем, давайте вальс! Кто здесь умеет играть?

— У меня есть то, что требуется вам, то есть гитара, — ответил Марсель. — Но у нее, — продолжал он, снимая инструмент со стены, — нет того, что требуется ей: она облысела на три струны.

— Но ведь вот фортепиано! — заявила Зели́. — Марсель будет играть, а мы потанцуем.

Марсель бросил на свою возлюбленную столь яростный взгляд, словно она обвинила его в преступлении. Правда, его умения бренчать на фортепиано хватило бы для контрданса, но он, как и многие другие, считал такое занятие истинной пыткой, и подвергаться ей ему вовсе не хотелось. Предательство Зели́ было местью за выходку с пробкой.

— С ума вы сошли! — закричал он. — Вы отлично знаете, что фортепиано здесь только для украшения, и, бог свидетель, вы одна и бренчите на нем. Кто вам сказал, что я умею играть танцы? Я помню только Марсельезу, да и ту отстукиваю одним пальцем. Вот если бы вы обратились к Эжену, дело другое. Он на это мастер. Но я не желаю ему докучать, боже упаси! Только у вас хватает нескромности ни с того ни с сего приставать с такими просьбами.

Эжен покраснел в третий раз и тотчас исполнил то, о чем его так иносказательно и хитро просили. Он уселся за фортепиано, и кадриль началась.

Перейти на страницу: