Мимик должен умереть!

Я вспомнил о броне станнума и полез проверить. Кстати, про самих станнумов в книге тоже упоминалось, это были администраторы или менеджеры мимиков, формулировки содержались весьма расплывчатые. Про их броню говорилось одной строчкой, что это не атакующая броня, а оборонительная, и что она помогает при хозяйственной деятельности. Ага! Так и было написано, «броня, помогающая в управлении хозяйством и имуществом». Хоть убей, не понимаю, что это значит!

Так вот, сейчас моя броня станнума пузырилась красными шариками. Весь тазик был заполнен ими. Я даже не могу это описать. Это нечто среднее между пеной в ванне и мячиками в сухом бассейне для детей. И вот это нечто лезло из тазика, скрыв его полностью, как дрожжевое тесто. Реакция еще продолжалась, и эта красная масса потрескивала. Мне очень хотелось достать пряжку и осмотреть, но я благополучно передумал это делать. Решил, что опасно прикасаться к нанитам, так как синие меня на два дня из жизни выключили. А красные, наверное, могут и навсегда.

Наконец в полдень, как и договаривались с Горой, я показался нужному дозору имперцев и произнес в рацию на двадцать четвертом канале число: «Семьсот тринадцать». С первого раза ответа не получил и повторил число в рацию еще с десяток раз. Когда мне отозвались двумя щелчками, я направился в переговорную точку – верхушку покосившегося здания с вертолетной площадкой на крыше. Чтобы снова ждать.

Через час «Комарик» зафиксировал приближение троих имперских военных. Сразу стало понятно, что один из них офицер, а двое других – его вооружённый эскорт.

Офицер носил полковничьи погоны, выглядел бывалым человеком, уже давно разменявшим пятый десяток прожитых лет и прошедший много суровых испытаний в своей жизни. Он излучал спокойствие и уверенность. Весь такой аккуратный, седые волосы тщательно уложены, черты лица грубоватые, но при этом несколько аристократичные, в нем чувствовались характер и привычка повелевать. Прямой острый нос, решительный подбородок, морщинки вокруг глаз. Он производил впечатление опытного и опасного переговорщика. Проницательные серые глаза внимательно смотрели на меня. Я даже поежился от его колючего взгляда.

– Что тебе? – сразу начал офицер с места в карьер. – Я тебя не знаю. Где ваш парламентер?

– Сегодня им буду я, – стараясь не делать резких движений, я достал стопку имперских рублей, ровно десять тысяч.

– И что ты хочешь?

– Мне нужен пленный, – с улыбкой проговорил я, стараясь успокоить чуть напряженного офицера, – могу произвести обмен, когда скажете.

– Ничего себе ты резкий! – удивился офицер. – Ни прелюдий, ни извинений за происшествие, ни заверений в необходимости сотрудничества. Пришел такой красивый и с ходу предлагаешь сделку: ты – мне, я – тебе.

– А как надо? – осторожно спросил я, понимая, что перегнул палку своей прямолинейностью.

– Мы Горе передали: девушка заявила, что это она убила и своих, и чужих. Пока нам не дадут объяснений, мы будем стрелять вас везде, где увидим!

– Не нужно стрелять, – примирительно сказал я, – мы решим все вопросы.

– Ты ни слова соболезнования не сказал о расстреле наших. Убиты восемь хороших людей, надежных и полезных для нашего общего дела.

– Мне нужна Нэла, чтобы понять, что произошло, – заговорил я, – у любого действия есть причины. Я их не знаю. И, честно говоря, не очень верю в её виновность.

– Пленного я первому встречному не отдам. Но ты ведь не обычный преступник? – прищурился офицер. – Я прав?

– Ну да. У меня стерта память, но мне удалось узнать, кто я, – честно проговорил, чтобы откровенно не врать офицеру, который казался проницательным человеком.

– Почему ты пришел на эту встречу? Не Гора, не Стас и не Парабеллум? И почему бы мне не убить тебя как собаку?

– Может быть, потому что я член Совета синдиката Балим? – я почуял, что хожу по тонкому льду, и он, правда, может меня убить. Поэтому зашел сразу с козырей.

– Кто? Ты? – засмеялся офицер. – Я знаю поименно всех членов Совета. И большинство лично бы пристрелил без суда и следствия.

Похоже, мой козырь не такой уж и козырь. А так, шестерка червей. Вот попал! Я краем глаза увидел, что эскорт снял оружие с предохранителей и навел стволы на меня.

– Баронет Ветров, – спокойно представился я.

Мой собеседник внимательно всмотрелся в мое лицо и с видимым облегчением кивнул, затем улыбнулся – открыто и искренне.

– Вы меня простите, Петр Сергеевич, не узнал, – он протянул руку, – я рад вас приветствовать, хоть и предпочел бы встретиться при других обстоятельствах. Видимо, вы прошли процедуру омоложения и вас теперь родная дочь не признает, пока не справится о вашем имени.

Я пожал его руку, и он представился:

– Граф Политов, Александр Александрович, специальный посланник Князя Серова, Правителя Сибири.

– Очень приятно! – кивнул я. – Искренне прошу прощения за произошедший инцидент.

– Да полноте вам, – махнул рукой Политов, – завалили пару штрафников, у нас такие же отморозки служат, как и у вас. Не суть нам об этом даже упоминать.

– Согласен, – кивнул я, – вас же больше волнуют дела наши общие.