Мимикрия

Со мной он не идет, и я провожаю его взглядом. Он скрывается за ширмой, и, мне кажется, я вижу, как он в знак приветствия прикасается губами к щеке блондинки. Мне хочется остаться с ним, хочется получить какую-то рутинную работу, о которой он мне говорил, но вместо этого я твердым шагом иду к выходу: у меня редакционное задание. Я стараюсь не оборачиваться, хотя мое богатое воображение и без этого рисует картинки, одна страшнее другой. Я вижу, как его пальцы скользят по загорелой коже этой девушки. Вижу, как она довольно запрокидывает голову назад и локоны белоснежных волос каскадом падают ей на спину. Она смеется над его шутками, она смеется мне в лицо. Кто она? А главное, кто я?

***

Офис архитектора-конструктора находится в нижней части Манхэттена. На дорогу в метро у меня уходит не больше получаса, за которые я пытаюсь максимально подготовиться к интервью. Я не раз видела в кино, как журналисты приходят на встречу, как задают каверзные вопросы, но сейчас все это кажется каким-то лживым и ненастоящим.

«Здравствуйте, меня зовут… Нет, что за бред?!» – ругаю я себя и тут же снова принимаюсь строить новую фразу: – «Меня прислали из журнала, я задам вам несколько вопросов…» Фу, нет! Не так. Но как? Как? Это должно быть по-настоящему. В магазине мне было проще, но работа продавцом в прошлом, я должна перейти на новый уровень. Я уже это сделала.

Двери метро открываются, и меня в общей массе людей выплевывает на станцию. Три года назад, когда я впервые приехала в Нью-Йорк, то была потрясена. Я ходила по улицам Манхэттена как дикарь, который впервые столкнулся с благами цивилизации. Мне хотелось ко всему прикасаться, провожать взглядом очередной небоскреб, вдыхать аромат улиц, даже тех, которые стоило обходить стороной. Этот город меня очаровал, это была любовь с первого взгляда. И сегодня, спустя столько времени, мне бы очень хотелось сказать, что все эти эмоции в прошлом, что я изменилась и научилась принимать окружающее меня величие как должное, но это не так. Я люблю этот город, и иногда мне кажется, что он отвечает взаимностью.

Офис Дэвида Герра, именно это имя значится на визитке, приколотой к листку с вопросами, находится на углу Уолл-стрит и Фронт-стрит, на 25-м этаже. Пережив унизительную сцену досмотра на входе, я наконец получаю возможность продолжить свой путь, и уже через пару минут двери лифта распахиваются на нужном мне этаже. Дверь с табличкой «2504» прямо напротив меня. Удивительное везение, от которого у меня скручивает внутренности. Я сама себя не узнаю, но отступать нельзя.

Хватаюсь за ручку и без предварительного стука вхожу внутрь. В тесной приемной помещается только стол, за которым сидит секретарь. Молодая девушка смотрит на меня так, как будто от меня пахнет перегаром. Но это не так, хотя после поездки в переполненном метро я не уверена ни в своем дезодоранте, ни парфюме, купленном на распродаже. Но прежде всего я не уверена в себе.

– Добрый день, я из журнала «Фокус», у меня назначена встреча с мистером Герра, – говорю я неестественно бодрым голосом.

– Одну минуточку, я уточню, – сообщает девушка, минуя слова приветствия.

Она встает из-за стола и, протиснувшись в узком проходе, предупредительно стучит в соседнюю дверь.

– Вы можете войти, он вас ждет, – сообщает она, снова поворачиваясь ко мне.

Тонко улыбаюсь ей, чувствуя, как волна напряжения сходит на нет. Дверь плавно закрывается за мной, и я оказываюсь в комнате немногим больше приемной: стол и два стула для посетителей. Ну и, конечно, разительная разница в том, что здесь меня встречает мужчина с внешностью греческого бога. Он сидит за столом, жестом приглашая меня занять один из стульев. В руках он держит телефон, но не говорит, а слушает, делая какие-то пометки в ежедневнике.

– Хорошо. Я перезвоню через час, и мы все решим. До связи, – я слышу его низкий бархатный голос.

Не помню, чтобы кто-то мог произвести на меня такое впечатление обыденной фразой, и тем не менее у меня по коже бегут мурашки. Я улыбаюсь. Наверное, это непрофессионально, но я ничего не могу с собой поделать.

– А она уверяла меня в том, что никого не может прислать, – замечает он, щелкая языком. – Любите, когда с вами по-жесткому?

– Никогда не была поклонницей пряников, – отвечаю я, не сводя с него глаз.

Такого ответа он от меня не ждал. Он в замешательстве. Его глаза сужаются до щелочек, и он одергивает галстук.

«Что ты делаешь? Это твой реальный шанс получить хорошую работу!» – мысленно ругаю себя, опуская взгляд.

– Приступим к интервью? – спрашиваю я, скользя взглядом по бумажке с вопросами, которые уже успела выучить наизусть.

– Вы давно работает в «Фокусе»? – спрашивает он, и у меня перехватывает дыхание: одна неловкая фраза – и образ репортера разлетелся вдребезги.

– Сегодня мой первый рабочий день.

Он облокачивается на спинку кресла и смотрит на меня в упор. Кажется, он только сейчас по-настоящему меня увидел. До этого я была для него какой-то безликой журналисткой, а теперь я вызываю интерес. По крайней мере, я хочу в это верить.