Мимикрики. Камни основы

Сила намерения, посланная Лали по каналу связи, смешалась с музыкальным Потоком. Это Поток, созданный Сан- Раху бессознательный роевой интеллект, связывающий между собой измерения и делающий возможным передачу энергии созидания. А затем Лали, Белиама и Нэнси затягивает в этот Поток, и они покрываются магическим льдом. Феюс обалдевший и растерянный, с расширившимися зрачками смотрит на это не в силах пошевелится. Его не затянуло. У него своя музыка. Свой Поток, которым он думает и дышит. Он защитил его. И в это же время Древняя Нянюшка в их брошенном доме, чувствуя все это, отдает последнюю силу, чтобы отправить в их поле свою энергию жизни. Понимание коснулось Ви- Тота крылом взлетающей птицы: несмотря на скованность льдом, последние силы Нянюшки помогут им продержаться долгое время. Это было сильное решение. Последнее сильное решение Нянюшки, которая навсегда вросла в дом, став его частью.

Древняя Олива слилась с каменными стенами, оставив после себя светлые воспоминания, и где-то среди складок коры появился подарок Великого Логуса, сверкающий Камень — артефакт. «Четвертый» — невольно подумалось Ви- Тоту, но перед его мысленным взором картинка изменилась, и возник Дворец Мэл- Карта. Там бушевал Демон, а Сан- Раху, Славик, Великий Кутюрье и Режиссер играл на рояле. Рояль был усыпан крупинками замерших пчел… Но что это? Крупинки пришли в движение… Поток. Посланная Лали сила намерения, похоже, все-таки достигла своей цели. Демон мало помалу успокоился, сдал позиции, смерч обрел очертания тучной ящерицы и исчез в сырой пустоте нерожденного.

Глава 7. Чудо

Сан- Раху, Шаман-Режиссер, скрывающий свою сущность Шамана, Мимикрик из рода Мимикриков, распыленных в вечность и уничтоженных Мэл- Картом, гений на службе у Демона, отказавшийся от собственного имени, но обретший новое, находился сейчас там, куда привел его выбор. Савуш, Славик, Сан- Раху — все части его я, сойдясь в одном теле, неистово колошматили по клавишам рояля.

Рояль звучал, как тысяча залпов из пушек, как тысяча колоколов, как тысяча разбитых сердец. Случилось непоправимое. Его вечный спутник, симбиотический помощник, оберегающее начало было превращено в безжизненные кусочки льда. Жизнь прервалась. Глупо, бездарно, напрасно. «Шут гороховый, шептун недоделанный, пропыпут болотный, — хлестал себя мыслями Славик. — Только о себе всегда думал! О своем благополучии, о возможности творить. Я, я, я… только одно я. И вот я один. Как будто от меня отрезали половину. Половинчатый микроб, тухлая тряпка, загнивающий мерзляк! Как ты будешь теперь жить?»

Брямс, брямс, брямс.

«Как?»

Сердце кровоточило, сознание угасало, из последних сил Славик бил и бил по клавишам. Он решил умереть на сцене. «Пусть это будет мой последний спектакль, — с большим трудом, из разрозненных пазлов собрал мысль Славик и уже приготовился сыграть коду, но вдруг на него дохнуло запахом летнего луга. — Великий Логус!» — просеменили на цыпочках проблески надежды. Славик замер, подняв руки над клавишами.

— Продолжай, гаденыш! — засипел в ухо Крэгир. — Ты что, не видишь, твоя какофония его успокаивает. Играй, играй давай.

Славик видел и Славик чувствовал, но то, что он видел и чувствовал, пропало, и тогда он взмолился. Он взмолился музыкой. Опустив пальцы на клавиши, он вкладывал в звуки смысл, и этот смысл улетал по назначению, преобразовываясь в слова: «Святой Логус, я недостоин твоей помощи! Наделенный несметными дарами, я использовал их только для себя. Все мне. Мне — любимому. Не сказать словами, как я сожалею. Сожалею… раскаиваюсь. Умоляю тебя, не отврати своего пробуждающего света от такого ничтожества, как я. Пошли мне помощь! Пошли мне помощь, слышишь? Я буду тебе должен. Буду должен тебе, все то, что ты только пожелаешь. Возьми все, только верни мне Деда-Пчелу! Прошу тебя, прошу тебя, прошу тебя…»

— Шу-шу-шу, — зашелестели Шуруны.

— Сейчас, сейчас, сейчас, — отозвалось где-то в коридорах замка Оповещающее Эхо.

А затем Поток, в котором находился Славик, расширился и засверкал, как будто в него влили теплый, принимающий, материнский свет. И это было началом чуда. По крайней мере, Славик больше никак не мог объяснить то, что происходило. Все вокруг словно высветилось изнутри. Словно прямо здесь, сейчас, в центре разрушенного зала, взошло солнце. Свет пробежался по стенам, окнам, роялю, оживляя материю, залечивая трещинки, сращивая разбитое. Свет скользнул по клавишам и рукам, которые из последних сил выжимали из клавиш звуки, и Славик почувствовал такую любовь, настолько сильную, что ее, пожалуй, хватило бы даже на Демона, вот какой силы она была.

Свет, преобразил даже Крэгира. Он расслабился, щеки порозовели, и на лице появилась блаженная улыбка. Славик впервые видел, как Крэгир улыбался. И это зрелище поразило его до глубины души. Одна маленькая улыбка сильно изменила Охотника за Мирами, подсветив его обратную сторону, ту, что всегда находилась в тени, превратив его в застенчивого, забавного толстячка.