Мимолетное чудо…

Она сжала огромный кулак и сунула его под нос худосочной Лидке:

– Поняла?!

Неизвестно, как долго бы еще длился такой «душевный» разговор, если бы их внимание не привлекла женщина, медленно двигающаяся по тротуару Невысокая, хорошо одетая, в новеньких белоснежных босоножках, в аккуратном ситцевом светлом платьице, она казалась нездешним существом, случайно оказавшимся на улицах этого крошечного провинциального рая.

Она шла неторопливо, иногда останавливаясь, испуганно озираясь, ступала нетвердо, словно боясь, что земля ускользнет из-под ног.

Наталья, внимательно и сосредоточенно поглядев на нее, поначалу нахмурилась: уж больно ей не нравились такие чистенькие, выхоленные «цыпочки». Ишь, напомадилась, нарядилась… Ходят тут, народ простой смущают. Замолкнув на мгновение, Наталья пригляделась и вдруг радостно хмыкнула: нашла-таки изъян в этой чистюле. Толкнув притихшую Лидуху в бок, она громогласно, голосом не терпящим возражения, заявила:

– Лидка! Ты глянь… Да ведь она пьяная! Во, дает! Ишь, паразитка такая… Наклюкалась, платье чистое надела и думает, что никто не заметит!

Лидуха, на мгновение остолбенев, тут же заверещала без остановки:

– А и впрямь… Ах ты ж! Матерь Божия… И ведь точно, пьяная, как пить дать! Ты гляди, как она вышагивает! Как вышагивает! Обхохочешься…

Женщина, идущая по тротуару, действительно шла медленно, неуверенно, покачиваясь. Когда она подошла ближе, то стало заметно, что она держится рукой за сердце и хватает ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Люди, стоявшие тут же на остановке, услышав слова хамоватых подруг, заинтересованно оборачивались в сторону подошедшей незнакомки, активно обсуждая и ее, и заключения Натальи. Кто-то беззлобно улыбался, кто-то ехидно посмеивался, кто-то радостно потирал руки…

Незнакомка же, подойдя ближе, прислонилась спиной к столбу, поддерживающему рекламный щит, и прикрыла глаза, тяжело дыша. Ужасная бледность расползалась по ее лицу, оставляя вокруг рта синеватые разводы.

Ожидающие прибытия автобуса поглядывали на подошедшую женщину, шушукались, любопытные откровенно разглядывали ее… Наталья, не выдержав столь долгой паузы и чувствуя, что теряет первенство, брезгливо скривилась:

– Фу! Ну и дрянь… Это ж надо, так напиться средь бела дня!

Лидуха, боясь отстать от подруги, визгливо проверещала:

– Да, гадость какая… Вроде приличная женщина. Ты еще упади здесь, на потеху народу! Ой, люди, до чего ж мы дожили…

Незнакомка, сильно побледнев, и вправду стала сползать спиной по столбу. Сознание ее еще не покинуло, она то беспомощно оглядывалась по сторонам, держась за сердце, то закатывала глаза, хватая ртом воздух…

Наталья зычно захохотала и сплюнула:

– Тьфу, глаза б мои на такое не глядели…

Тут, в совершенной тишине, вдруг раздался сдавленный вскрик… Тревожный, будоражащий, изумленный… Пожилая дама, скромно и робко сидевшая на самом конце скамейки, внезапно вскочила, в один миг превратившись из потерянной и смущенной в решительную и сильную. Отбросив свою старенькую сумочку, она подскочила к уже падающей незнакомке, обхватила ее за худенькие плечи и, пытаясь удержать, обернулась к стоящим вокруг людям, гневно и удивленно выкрикнув:

– Да ей же плохо! Плохо! Помогите…

Однако никто из окружающих даже не сдвинулся с места.

Никто.

Лишь смолкли разговоры и все глаза устремились на них, двух женщин, борющихся за жизнь. Пожилая дама, чувствуя, что не сможет удержать падающую, из последних сил перехватила руки, обняв покрепче худенькую незнакомку, подняла глаза, полные слез, и умоляюще взглянула на равнодушно стоящих вокруг:

– Люди… Ну, вы же люди!!! Вспомните! Ну, помогите же… Что же вы?

И они, словно мгновенно вышедшие из тяжкого оцепенения, будто и вправду что-то сразу вспомнившие, вдруг засуетились, зашевелились, загомонили:

– «Скорую»! Нужно срочно «скорую»! Вызывайте… Положите ее… Голову повыше… Пульс есть?

Пожилая дама, обессилено сидя на земле рядом с незнакомкой, держала ее за руку и тихо-тихо плакала.

Слезы лились и лились, стекали прозрачными струйками по подбородку и капали незнакомке на платье.

Повисла тишина.

Люди, стоящие вокруг, смущенно топтались рядом, никто не уезжал, не уходил, ничего не говорил.

Им теперь казалось, что своим молчанием и сочувствием они сейчас спасают незнакомку.

И себя…

Себя спасают.

Опомнившись, очнувшись, пробудившись, страшно потерять вновь обретенное.

Просто оставайтесь людьми…

Случайная любовь…

Прошло уже много-много лет с тех времен.

Но яркая, чрезмерно услужливая память никак не дает ей успокоиться, забыться и смириться.

Все прошло. Но… все осталось. Все, все, все!

Унеслись годы, но память жива…

Четырнадцать лучших дней ее жизни, две недели совершенного, светлого, безоблачного счастья…

И не важно, что они теперь не вместе, и пусть одиночество стало с тех пор ее частью, но ведь счастье было.

Когда-то было…

И была случайная любовь.

День 1-й

Утро взбудоражило яркой свежестью.