Мимси Покет и дети без имени

Даже деревянную раскрашенную куклу, висевшую над матрасом малышек, отодрали от стены и швырнули на пол. Собирая обломки игрушки, Мимси почувствовала, как к горлу подступает комок. Без сомнения, это были они. Конкурирующая шайка просто ограбила бы их жилище или заняла его сама. Но ни одна банда не стала бы действовать с такой холодной, продуманной жестокостью.

Её собственная нора тоже не избежала разорения.

Сумка валялась в углу вверх тормашками, содержимое на полу. Удар трости разбил осколок зеркала и щербатую фарфоровую миску, служившую умывальником.

Оборотни явились сюда не случайно. Они определённо слышали про это место и знали, какая добыча от них ускользнула. Иначе невозможно объяснить их бешеную ярость. То-то они, должно быть, удивились собственной удаче, когда чуть позже натолкнулись на эту девчонку в берете, надвинутом на глаза, которая, лихо насвистывая песенку, шагала по ночному городу и грызла яблоко – свой нехитрый ужин…

Растерянная и ошарашенная, она присела на корточки.

Что теперь делать? Куда бежать? Укрытие обнаружено. Они наверняка вернутся. Может, не сегодня, но завтра или послезавтра… Оставаться здесь нельзя.

Она забилась в самый тёмный угол, завалила себя всеми одеялами и сумками, которые смогла найти. Грудь сжималась от тоски и злости, тело сотрясала дрожь.

Холодный ветер врывался сквозь трещины в стеклянной крыше, стены скрипели от мороза. Она всегда яростно боролась за своё одиночество, но теперь, когда рядом больше никого не было, поняла, как подбадривало её присутствие остальных.

Где они теперь? Большой Каль с сёстрами? Пётр Беглый и Одноглазый Братч? Куда их увезли? И живы ли они вообще?

Сил на раздумья больше не оставалось. Их хватило лишь на то, чтобы свернуться клубочком в своей норе, подобно раненому зверьку.

«Магнус, – вдруг подумала она. – Магнус…»

Только он может помочь.

Глава вторая

Поезд неспешно катил по ночной дороге, окутанный клубами дыма.

«Там-там-тагадам!» – чеканили колёса. «Динь-дилинь!» – позвякивали бокалы, хрустальные графины и фарфоровые тарелки в буфетах красного дерева в бронированном вагоне.

Мягкие ковры, в которые нога проваливалась по щиколотку, дорогая мебель, картины, подрагивающие на ходу в драгоценных рамах, – ни дать ни взять парадная гостиная перемещается в ночном пространстве.

Растянувшись на диване, обтянутом жёлтым бархатом, Магнус Миллион зевал над книгой. Масляные лампы отражались в стёклах и летели пятнышками света по пейзажу за окном, будто удивительные блуждающие огоньки. Спутник Магнуса сидел за письменным столом, нахмурив брови, просматривал документы и подписывал их аккуратным и округлым росчерком пера.

Настенные часы пробили полночь, и Магнус снова зевнул. От большой керамической печи исходило убаюкивающее тепло. Он покосился на купе за инкрустированными перегородками, которые занимали вторую половину вагона. Ему не терпелось поскорее удалиться в своё, но он не решался прервать серьёзное занятие своего спутника, чьё перо размеренно позвякивало по хрусталю чернильницы.

«Какого дьявола я согласился на это задание?» – в сотый раз спрашивал он себя.

Прищурившись, Магнус попытался определить их местоположение на карте, висевшей перед ним на стене. Сильвания была небольшой страной, но её железные дороги петляли по такой плотной сети озёр и гор, что расстояния становились просто бесконечными. Где они теперь? Деревушки, мимо которых они проезжали, походили друг на друга как две капли воды: круг из невысоких домиков, укрытых снегом, несколько сараев да иногда – церквушка, в которой заунывно звонит колокол.

Они покинули родной город ещё вчера, и, когда закончились монотонные северные равнины, поезд въехал в лес, по которому, насколько мог судить Магнус, шёл до сих пор.

Временами ёлки царапали иголками стекло, будто кто-то живой стучался в окна, а потом снова наступала тишина, прерываемая лишь простуженным пыхтением паровоза, прокладывающего путь сквозь тьму и непогоду.

– Поздно уже, ваше величество. Вы бы поспали немного.

Юный государь оторвал взгляд от бумаг. В свете масляной лампы он выглядел таким бледным, что Магнус испугался, как бы он не потерял сознание.

– Вы устали. Вам нужно отдохнуть.

Великий герцог тряхнул головой:

– Завтра вечером мы прибудем в Смолдно. А у меня ещё так много дел.

– Ну тогда вам нужно выпить чаю. И побольше сахара туда, – сказал Магнус и подошёл к самовару. – И поесть, кстати, тоже не мешало бы, ваше величество. К печенью вы так и не притронулись.

Письменный стол, заваленный бумагами, раньше принадлежал великому герцогу Атаназу, отцу юного правителя. На фоне этого тяжёлого и величественного предмета мебели мальчик выглядел совсем маленьким. А тонкое лицо, обрамлённое гладкими волосами, которые разделял безупречный пробор, казалось девичьим.