Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ

Май. Верховный Совет СССР, давно уже приобретший славу «карманного парламента», практически единогласно — одним голосом против — принимает Закон о КГБ, коим узаконивается статус КГБ в стране. В том числе — и контроль почтовых отправлений, и прослушивание телефонов… Статья 14 пункт 9 этого закона гласит, что чекисты «входят беспрепятственно в любое время суток в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения…» в случае, если у КГБ возникают некие неясные подозрения, что там совершаются преступления, угрожающие государственной безопасности. Ни санкции суда, ни санкции прокурора для этого не требуется. В истории послесталинского СССР подобного закона, легитимизировавшего нарушения элементарных прав человека, равно как и все беззакония главного репрессивного ведомства страны, еще не было. Автором закона вместе с КГБ был Комитет по вопросам обороны и государственной безопасности СССР, призванный осуществлять депутатский контроль за КГБ. В этот Комитет, насчитывающий 38 членов, входило: 26 представителей армии и Военно-промышленного комплекса, двое чекистов, пять — секретарей обкомов КПСС. До 6 сентября секретарем Комитета был и молодой депутат Сергей Цыпляев. В сентябре он провинился: на заседании Комитета по делам молодежи, где говорилось о том, что КГБ продолжает работать теми же методами, что и раньше, и в частности, собирает компромат на народных депутатов, Цыпляев согласился с тем, что представляемый им Комитет особого доверия не вызывает и основания на то есть. Ровно через сутки Сергей Цыпляев от должности секретаря Комитета по вопросам обороны и безопасности отстраняется.^{94} Это было, повторю, в сентябре. В мае Председатель КГБ похвалил депутатов, столь единодушно одобривших Закон о КГБ: «Вы прошли славный путь»…

Июнь. На Сессии Верховного Совета СССР Премьер-министр Валентин Павлов требует предоставить ему чрезвычайные полномочия. На закрытом заседании парламента выступают министр обороны СССР Дмитрий Язов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, Председатель КГБ СССР Владимир Крючков. Все трое пугают депутатов развалом и хаосом в стране. Крючков заявляет, что в стране успешно действуют «агенты влияния ЦРУ», осуществляющие давление на верховных лиц страны.^{95} Горбачев всем четверым публично дает отповедь. Печать называет эту ситуацию «парламентским путчем». Депутаты — не члены парламента — требуют отставки «путчистов». Ходят слухи, что Председатель КГБ свое место таки потеряет. Не потерял. Стороны пришли к примирению.

Июль. В загородной резиденции Президента СССР в Ново-Огареве разрабатывается Союзный договор, который собираются подписать 9 республик плюс Президент страны. Это своего рода политический вариант программы «500 дней» — больше прав у республик, координирующие — у Москвы.

17 августа. В газетах публикуется заявление бывшего члена Политбюро и бывшего члена Президентского совета Александра Яковлева в связи с исключением его из рядов КПСС: «В руководящем ядре партии сложилась влиятельная сталинская группировка… Партийное руководство, вопреки своим же декларациям, освобождается от демократического крыла в партии, ведет подготовку к социальному реваншу, к партийному и государственному перевороту»…^{96}

Подполковник КГБ Валентин Королев еще раньше предупреждал: «5 Управление КГБ (идеологическая контрразведка) работает в режиме фиксации».^{97} Что это значит — хорошо известно из польского опыта декабря 1981 года, когда по заранее составленным спискам в течение двух недель после введения военного положения были арестованы (многие в первую же ночь) 746 человек, а интернированы — 5 тысяч человек.^{98}

* * *

19 августа 1991 года в 4 часа утра я закончила эту главу именно теми абзацами, которые вы только что прочитали. Никакого наития и никакого «голоса свыше»: просто так сошлось, что именно в 4 часа утра 19 августа в стране было введено чрезвычайное положение и совершен государственный переворот, а накануне 18 августа в подмосковный поселок, где я живу, как всегда с опозданием на сутки, принесли ежедневные газеты с заявлением Александра Яковлева. О том, что в 4 утра произошло нечто страшное, я тогда не знала и совершенно спокойно отправилась спать. Вновь за эту книгу мне удалось сесть лишь в ноябре 1991 года.

Глава VII Переворот

Из дневника: