Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ

По сведениям из хорошо информированных источников, телефоны у явных или возможных оппонентов российских властей, недавних их сподвижников и отнюдь не фанатиков-коммунистов, сегодня прослушиваются не менее дотошно… Более того: не лишены внимательного уха и некоторые телефонные аппараты в российском «Белом доме»…

Бывшее V Управление КГБ, бывшее Управление по защите советского конституционного строя, в Агентстве федеральной безопасности России приобрело новое имя — Управление по борьбе с терроризмом. Дай-то Бог, чтобы в условиях нынешнего беспредела в потенциальные террористы, кои требуют неусыпного чекистского присмотра, не оказались записаны все мы. Журналисты, критикующие поступки новых властей — в том числе.

Итак, слово вылетело, не поймаешь: «Политический сыск будет».

«Теперь они (сотрудники КГБ — Е.А.) говорят, что они все были против путча, против марксизма-ленинизма, все они — за рынок, за плюрализм и демократию», — говорил мне Бакатин. — «А в действительности?» — спросила я. — «Понимаете, необходимо, чтобы изменилась идеология людей, которые работают в органах. Госбезопасность жизненно важно деидеологизировать, а то будут у власти социалисты, так они начнут гоняться, к примеру, за христианскими демократами… Но таких изменений так быстро ни Петров, ни Сидоров, ни Бакатин не сделают… Должны измениться сами люди…»

Оптимизма в словах Бакатина я не услышала.

Что же будет с КГБ завтра — на следующей неделе или через две, когда Советский Союз официально прекратит свое существование? Боюсь, что будущее предопределено: в «доме» вновь произведут косметический ремонт, одни таблички снимут, другие повесят.

«Как быстро дезинтегрированный КГБ может собраться в единый кулак?» — спросила я офицера Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР, убеждавшего меня, что старый чекистский клан дал трещину.

«Мгновенно», — ответил он.

…19 декабря 1991 года Борис Ельцин подписал Указ об образовании Министерства безопасности и внутренних дел, в которое вошли МСБ, АФБ, Министерство внутренних дел России и бывшего Союза… Известно, что и министр юстиции России Федоров, и прокурор Степанков, и вице-премьер Шахрай, курирующий правоохранительные органы, указу не обрадовались.

Кто же тогда был столь удачен, вытребывая у Президента России подпись, которую, по слухам, он поставил чуть ли не у трапа самолета, отбывающего в Италию? Кто и почему столь торопился? Напомню, что последний раз сие объединение произвел Берия — в течение 24 часов после смерти Сталина. Хрущев структуры вновь разделил. Разделил именно потому, что понимал, сколь опасно сосредоточивать в одних руках такую армию вооруженных и достаточно искушенных в конспирации людей. «История показывает, что, когда службы госбезопасности и милиции объединялись, всегда начинались репрессии, — так откомментировал в интервью «Независимой газете» начальник Московского уголовного розыска Юрий Федосеев. — Не исключено, что то же произойдет и сейчас…»^{27} История ничему не учит?

* * *

Что ждет нас дальше? Читатель в лучшем положении, чем я: взяв в руки эту книгу, он уже будет знать, пережила ли Россия, бывший Советский Союз, зиму-весну 1992 года или — нет?[112]

Сейчас, в декабре тысяча девятьсот девяносто первого года, все мы, граждане несчастной страны, живем предощущением грядущей катастрофы: голодных бунтов, гражданской войны, многих Чернобылей и несанкционированных пусков ракет… Что же ждет нас?

Еще пару месяцев назад большинство политологов полагали датой нового (военного?) переворота позднюю весну 1992 года. Но сейчас уже ясно: прогноз этот равно и слишком оптимистичен, и слишком пессимистичен. Сегодня никто из нас не знает: при каком режиме проснемся мы завтра.

Я же думаю, что следующий переворот не будет иметь ни точной даты, ни четко очерченных границ. Это будет ползучий переворот, в который страна будет входить долго: инфляция — гиперинфляция, безработица, дикий рост цен, обнищание населения, дефицит продуктовых и топливных запасов… Никакая гуманитарная помощь, никакая Америка страну с 300-миллионным населением и бешеным уровнем коррупции властей не накормит.

Ленинская характеристика революционной ситуации — «верхи не могут» разрешить накопившиеся экономические проблемы, а «низы не хотят» терпеть более эту кошмарную жизнь — может стать реальностью. Собственно, уже сейчас ситуация в стране напоминает приснопамятное лето 1917 года, когда старые управленческие структуры царского правительства оказались уже разрушены, а новые — правительства Временного — еще не созданы. В результате осенью 1917 года власть взяли большевики, пообещавшие мира, хлеба и равноправия.