Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ

Сохранили в Управлении по защите советского конституционного строя и так называемую «израильскую линию» — отдел N8, который в догорбачевскую эпоху упорно боролся с отказниками («антисемитизм — один из родовых признаков КГБ», — говорил мне мой собеседник из Главного разведывательного управления, традиционного соперника Комитета, сотрудников коего в загранучреждениях называли «дальними соседями» — в отличие от чекистов, которые были соседями «ближними», — любопытная, согласитесь, краска в характеристике советских колоний за рубежом). В годы гласности 8 отдел был переименован в отдел «каналов международного обмена» — в фантазии комитетским начальникам нельзя отказать.

Ну и, наконец, отдел N4 — церковь. Эта линия тоже благополучно осталась в идеологической контрразведке, не поменяв ни названия, ни порядкового номера.

Пожалуй, трудно найти в системе КГБ другое подразделение (ну, разве только еще то, что занималось интеллигенцией и прессой), которое имело бы столь давние и столь прочные традиции и такой, надо с горечью признать, успех.

«Вопрос осведомительной агентурной работы по духовенству самый больной в ЧК как по трудности его выполнения, так и по тому, что на него до сих пор ЧК мало обращал внимание, — констатировалось в протоколе заседания Секретного отдела ВЧК 1921 года. — Для более быстрого и верного проведения в жизнь необходимо на первых порах принять следующие меры:

1. Пользоваться в своих целях самим духовенством, в особенности занимающим важное служебное в церковной жизни положение, как-то архиереями, митрополитами и т. п., заставляя их под страхом суровой ответственности издавать по духовенству те или иные распоряжения, могущие быть нам полезными, например: прекращение запретной агитации по поводу декретов о закрытии монастырей и т. п.

2. Выяснить характер отдельных епископов, викариев, дабы на черте честолюбия разыгрывать разного рода варианты, поощряя их желания и замыслы.

3. Вербовать осведомителей по духовенству предлагается после некоторого знакомства с духовным миром и выяснением подробных черт характера по каждому служителю культа в отдельности. Материалы могут быть добыты разными путями, главным образом через изъятие переписки при обысках и через личное знакомство с духовной средой.

Материальное заинтересование того или иного осведомителя среди духовенства необходимо, так как на одной этой почве еще можно договориться с попом, а надеяться на его доброжелательное отношение к Советской власти нельзя. При этом субсидии денежные и натурой, без сомнения, их будут связывать с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет вечный раб, боящийся расконспирировать свою деятельность.

Должна практиковаться вербовка осведомителей и через застращивание тюрьмой и лагерем по незначительным поводам — за спекуляцию, нарушение распоряжений властей и т. п. Правда, этот способ может быть полезен только в том случае, когда объект для вербовки слабохарактерный и безвольный…».^{25}

Так это начиналось. И так это продолжалось на протяжении семидесяти с лишним лет.

Все было. Выполняя заветы, привлекали духовенство для выполнения «контрразведывательных мероприятий внутри страны и за рубежом» — в июле 1970 года соответствующая ориентировка N 48Ц была подписана руководством Комитета.^{26}

Использовали в своих целях: «Для упреждения акции зарубежных средств массовой информации по передаче сообщений о пресс-конференции религиозного экстремиста Якунина (отец Глеб Якунин отсидел несколько лет в мордовских лагерях — Е.А.) и его единомышленников, в Москве по поводу их «обращения» в инстанции с «требованием либерализации религиозной жизни в СССР» нами через оперативные возможности 5 Управления и ВГУ КГБ СССР осуществлена пресс-конференция митрополита Ювеналия и Филарета для советских и иностранных корреспондентов. Священнослужители РПЦ объективно осветили положение церкви и свободы совести в СССР, критически рассмотрели обращение Якунина и его связи. Материалы пресс-конференции направлены на Запад по каналам ТАСС, АПН, Гостелерадио», — сообщалось в записке начальника отдела полковника В. Тимошевского в июне 1987 года.^{27}

Запугивали тюрьмами и лагерями — и в более или менее вегетарианские времена (по выражению Анны Ахматовой) — тоже: «В настоящее время по стране за конкретные преступления отбывают наказание 229 церковников и сектантов. (В 1981 г. было 220.) Кроме того, 18 человек находятся в ссылке. Органами КГБ на враждебных элементов из этой категории граждан велось свыше 2500 дел оперативного учета», — отчитывался в октябре 1982 года заместитель начальника отдела полковник Н. Романов.^{28}