Минас (СИ)

А когда фонтан разухабистого красноречия Илинго иссяк, заговорил Корракс: веско, холодно и строго.

- В бою бывает всякое. Есть сотни причин, оправдывающих огонь по своим. Но расстрел союзника по причине идиотизма или паники – не из их числа. И это вы у меня запомните. Надеюсь, что большинству хватит чужого примера, так что смотреть внимательно.

Пришёл Руриск, и Минас впервые в жизни увидел, как выглядит плеть, которой ему когда-то грозили.

- Нариас, ко мне, бегом.

Кадету приказали раздеться по пояс и развернуться лицом к стене, Илинго и Руриск взяли его за запястья, растянув крестом. Бил Корракс.

«Я не подумал» – самое худшее из военных преступлений, говорил отец. Он бы одобрил. Минас снова прикусил палец, и искоса взглянул на Клааса. Нет, Клаас не радовался свершающейся мести. А потом Минас посмотрел дальше – на застывшее лицо и расширенные во всю радужку зрачки Кастора. Из прокушенного пальца потекла кровь.

- Джелл, – Минас глядел очень сосредоточенно. – Твоя сестра может передать тебе обезболивающее?

Джелл настороженно дёрнулся.

- Для меня, – твёрдо сказал Минас. – У меня зуб болит. Очень сильно. Может?

Старший кадет протестующе замотал головой.

- Не надо. Сержи просекут – всем хуже будет.

- Джелл, я всё равно найду способ. Пожалуйста.

Орать на лежащего лицом в койку Кастора пришлось шёпотом, поскольку в общем холле паслись оба взвода.

- На вечернюю тренировку вас всех выгонят, точно те говорю! Разница в том, будешь ты шататься и выть, или нет. Нас и так мало, нельзя показывать слабость! И тебе раскисать нельзя, только хуже будет. Пей давай!

Хвала вечным звёздам, с дозировкой леди Этелли угадала. Кастор не впал в эйфорию, совершенно искренне шипел и кривился при любом резком или размашистом движении, но держался куда лучше, чем наказанные из взвода «два». Маркуса эта разница жутко бесила, и он то и дело срываясь на своих отстающих. А Минас напряжённо следил, чтобы его злость не обрушилась на того же Кастора или кого-то из легкораненых – Клаас и Ортен были отправлены обратно в медблок, за них можно было не беспокоиться. В результате вспышка Маркусовой ярости самому Минасу и досталась. Но дальше обмена короткими скрытными ударами дело не зашло, поскольку Руриск бдительно контролировал зал и сразу же заинтересовался тихой вознёй лучших врагов.

- Я просто сказал Минасу, как меня огорчает непростительная ошибка ребят из моего взвода, сэр. «Первых» ведь и так мало было, а теперь вообще семеро.

- А я ответил, что соотношение семь против пятидесяти восьми не помешало досточтимому Зо Сахаалу победить.

- Ты себя с легионером сравнил?

- Так и вас не полсотни!

- Двадцать отжиманий, оба! – подытожил Руриск, и на этом инцидент был исчерпан.

После отбоя, прикончившего, наконец, этот бесконечный, вымотавший до предела, день, Минас лежал на койке и много думал. А потом ещё думал, как бы так задать вопрос, чтобы получить правдивый ответ. К счастью, прямо с утра Зоил всех загнал в тир, продолжив высказываться на тему вчерашней блистательной стрельбы. Поэтому повод задать интересующий вопрос искать не пришлось, а в дружелюбии Зоила (хоть и тщательно иногда скрываемом) Минас уже давно не сомневался. Осталось только дождаться, когда остальные выйдут после занятия.

- Сержант Зоил, сэр! – Минас смотрел в глаза наставника требовательно и цепко. – От нас вчера действительно ожидали лучшего?

Сержант демонстративно отвернулся. Минас продолжал выжидательное смотреть в обращённую к нему спину.

- Шибко умный солдат – кошмар сержанта, – буркнул Зоил.

- Спасибо, сэр! – и Минас жизнерадостным вихрем унёсся к понурым товарищам, чтобы сходу вывалить на них академичный разбор вчерашних ошибок и предложения по дополнительным занятиям для их исправления. Не разделив его деятельного оптимизма, остальной взвод «раз» вяло обсудил идею надавать энтузиасту по шее, но потом смирился, вспомнив истину, что с Минасом спорить – себе дороже.

Ортен вернулся в строй уже на завтра, Клааса выпустили только через трое суток. И на следующий же день Клаас привёл ещё одного перебежчика, торжественно получив во взводе титул Мастера Перевербовки.

Десять против двенадцати – считай, нормально!

Через декаду с небольшим кадеты снова получили выходной, и Минас завибрировал от тревожного ожидания. Но основную причину его беспокойства быстро снял Джелл, во всеуслышание объявив, что в заповедник приглашается весь взвод, вне зависимости от наличия родственников и старых связей.

Вартариан, как и в прошлый раз, ушёл на технологическую палубу, забрав вокс, Минас проследил, что трое илиманцев хорошо приняты и опекаются Джеллом, и с чистой совестью отбыл к родителям.