Минас (СИ)

Поначалу Сахаал решил, что наказание пошло глупому ребенку впрок. Таким смирным и тихим Минас не был никогда, а напомнить смертному о послушании всегда полезно. Но на следующий день кадет всё еще молчал и горбился. И проводя тренировку взвода, сам в ней не участвовал, что, в принципе, допустимо для сержанта, но необычно для искренне увлечённого самосовершенствованием Минаса.

На третий день Сахаал начал испытывать раздражение. Понурая неподвижная фигура нарушала слаженное мельтешение на плацу, постоянно попадалась на глаза и портила настроение. Выйдя из своей резиденции, Сахаал решительно свернул навстречу кадетскому строю. И Минас снова молча поклонился, не поднимая глаз. Легионер жестом отправил остальной взвод прочь.

- Ты обдумал своё поведение, кадет?

- Ты обдумал своё поведение, кадет?

Минас почти улыбнулся: Наставник даже сейчас помогает ему. Сам бы он сколько еще решался. Только вот поднять голову всё равно не получалось.

- Да, досточтимый легионер.

- Я хочу услышать, к каким выводам ты пришел.

- Я понял, что не достоин быть в числе твоих воинов, чтимый Зо Сахаал, – главное сказано, и сразу намного легче. И можно, наконец, поднять взгляд. – Ты позволишь мне уйти в абордажную роту?

Лицо легионера осталось непроницаемым. Долгие секунды Минас со страхом и надеждой смотрел в обсидиановые глаза, ожидая приговора, но услышал лишь знакомое:

- Иди за мной.

Значит, быстрого решения не будет. Капитан вернулся в покои, служившие ему рабочим кабинетом, и опустился в массивное кресло.

- Объясни, как ты пришел к такому выводу?

- Я… думаю не так, как дОлжно бессмертному воину.

- Неужели?

- Да…

Повисла пауза, а потом Сахаал недобро усмехнулся.

- Дитя, я хочу знать подробности. Не заставляй меня выпытывать их!

Слова хлынули, как кровь горлом: всё мучительное непонимание, и разочарование, и горечь потери. Пусть Наставник знает, что наказание действительно вышло суровым, и Минас артачится не по легкомыслию. И пусть сам скажет, правильно ли Минас рассудил, что теперь ему нет места среди избранных.

Наставник слушал внимательно и безэмоционально, а потом и вовсе пристегнул лицевой щиток, и неясным осталось – плохой ли это был знак.

А когда Минас выдохся и снова поник, капитан извлек с одной из полок дата-слейт и активировал проектор.

- Что касается превосходства легионера над смертным в данном конкретном случае. Вы оба вызвали мой гнев, поскольку от тебя я ждал большего смирения, а от него – более полезных для вас уроков. Жалеешь, что тебе я не выразил своё недовольство лично?

На экран транслировалась запись с личного регистратора. Под почти невидимым глазу ударом тёмного кулака выламывается из креплений розовый шлем. От второго удара он отлетает в сторону, открывая исковерканное ужасом лицо. Короткое движение, и вся левая часть лица окрашивается алым, а возле рта остается висеть содранный со щеки клок кожи.

- Эту запись я собираюсь подарить его бывшему сержанту. Как видишь, я разделяю твою оценку, и не я один. Что не отменяет законов, общих для всех смертных.

Отключать трансляцию Повелитель Ночи не стал, и при желании Минас мог и дальше смотреть, как на экране мелькает, опрокидывается и влетает в стены яркий доспех.

- Второе. Никто из твоих наставников ведь не считает, что твоя «личная привилегия» отменена? Я бы удивился, если бы было иначе. И я действительно считаю, что со своей частью договора ты справляешься достойно.

Минас вопросительно вскинулся, не понимая, как следует трактовать слова легионера, но Наставник еще не закончил.

- И третье. Если ты всё же решишь отказаться от борьбы за место в моём Легионе – я не стану тебя удерживать. Абордажная рота – не единственное подразделение, куда тебя могут принять. Но это должно быть взвешенное решение. Поэтому сегодня ты просто хорошо обдумаешь всё еще раз. Можешь идти.

И Минас оказался за дверью, потрясённый и совсем ничего не понимающий. К счастью, сержанты упростили ему жизнь, отправив оба взвода на очередную прогулку по горам: хорошая нагрузка помогает не запутаться в мыслях. Но понимания от нее не прибавляется.

Легионер не отверг ничего из сказанного Минасом, но и не признал его правоту. Следует ли считать, что договор всё еще в силе, и как тогда относиться к произошедшему в ангаре? Сахаал не ответил ни на один из вопросов, не дал прямого указания, как действовать дальше…

Пересидев ужин под молчаливыми взглядами своего взвода, Минас отправился за очередным нарядом.

- Все взыскания отменены, – Корракс был чем-то очень занят в ящике стола, и встречаться взглядом с кадетом категорически не желал.

- Вообще все? – тупо переспросил Минас. – А дверь?

- Вообще все. Досточтимый легионер Зо Сахаал сказал, что бессмысленные занятия не должны отвлекать тебя от размышлений.

Вот теперь Минас окончательно растерялся. Неужели Наставнику действительно НАСТОЛЬКО нужно минасово решение? К тому же, вместо привычного уже вечера за очередной монотонной работой образовалась полная свобода, и надо было куда-то себя деть. И не сойти с ума от напрыгивающих друг на друга мыслей.