Миндаль

По школьной классификации мы с Гоном официально считались врагами, что, в общем, было неудивительно в свете недавних событий. Поэтому по негласному соглашению мы с ним в школе делали вид, что не знакомы: не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Так мы стали для остальных просто неотъемлемой частью школьного интерьера, таким же, как мел с тряпкой, лежащие у доски. Хотя в подобном интерьере никто собой особенно и не оставался.

40

— Бля, чё-то слишком они тут под искусство косят — под шмотками ни хера не разглядеть, — недовольно пробурчал Гон, положив недавно купленный журнал на прилавок.

Он по-прежнему сквернословил, но уже не так грязно и яростно, как в прошлый раз. Да и в целом вел себя более сдержанно: книги на пол не швырял, клал аккуратно, громкость голоса снизил на пару децибел и даже сутулиться стал чуть меньше.

Как-то так вышло, что визиты или, скорее, набеги Гона ко мне в лавку участились. Почему — не знаю, но точно не по моей инициативе. Он начал заходить ко мне почти каждый вечер. Заранее сказать, сколько он у меня пробудет, было нельзя — каких-то четких стандартов не было. Бывало, он забегал на минуту, мы обменивались парой ничего не значащих слов, и он тут же уходил. Бывало, оставался подальше и рассматривал книги: иногда молча, иногда потягивая лимонад из банки. Возможно, он стал приходить, потому что я никогда ни о чем его не расспрашивал.

— Жаль, что тебе не понравилось. Но по правилам деньги за печатную продукцию не возвращаются. Возможно, если бы имелся какой-то дефект, тогда — да, но даже в этом случае слишком много времени прошло с момента покупки.

— Тьфу ты! — Гон громко фыркнул. — С тебя кто-то деньги просит? Я просто обратно принес, потому что дома хранить не могу. Считай, типа, за просмотр тебе заплатил.

— Этот журнал — своего рода классика. Даже фанаты как раз такого есть.

— Это я, выходит, классику читал? Нужно будет отметить ее в своем списке прочитанной литературы. — Гон засмеялся собственной шутке, но, заметив, что я его не поддержал, тут же сделал серьезное лицо.

Смех над чужими шутками относился к разряду вещей, которые давались мне очень тяжело. Я мог попытаться через силу выдавить смех или заставить себя улыбаться. Но максимум, что у меня получалось, — это чуть раздвинуть уголки рта. В результате получалась такая неестественная гримаса, что собеседник мог вполне подумать, что это я над ним смеюсь.

Именно из-за неумения смеяться за мной еще с начальных классов закрепилась репутация неприветливого сухаря. Мама постоянно твердила, что умение в подходящей ситуации естественно поддержать смех очень важно для жизни в коллективе, но даже у нее в конце концов начали опускаться руки. Поэтому она придумала другой выход: в подобных случаях я должен был делать вид, что не расслышал, отвлекся или не обратил внимания на смех собеседника. Но и тут я частенько не соблюдал тайминг, упускал нужный момент, и в разговоре повисала неловкая тишина, после которой все равно приходилось с трудом подыскивать какие-то слова. Но сейчас с Гоном никаких слов подбирать было не нужно. Потому что мы просто продолжили говорить о «классике».

— Этот журнал был издан в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Можно сказать, он уже дедушка, настоящий раритет. Найти такой сейчас уже непросто. Возможно, не все в этом разбираются, но это действительно настоящая классика.

— Ну тогда посоветуй еще что-нибудь из классики.

— Классики такого рода?

— Ну да. Сам же сказал, что она настоящая.

Классику такого рода обычно стараются не держать на виду, поэтому я повел Гона к стеллажам в глубине лавки. Там, из закутка самой дальней и самой пыльной полки я вытащил нужную книгу. Это был сборник порнографических снимков, сделанных в конце эпохи Чосон: янбан обнимается с кисэн в различных позах[31]. Картинки были весьма откровенного содержания: на некоторых действительно демонстрировались половые органы, да и вообще снято все было довольно смело. От современных их отличало лишь то, что фото были черно-белыми, ну и что все были в ханбоках[32].

Я протянул ему альбом, Гон тут же уселся прямо на пол и принялся листать страницы. И на первой же у него отпала челюсть от удивления.

— Круть! Оказывается, наши предки и в таких вещах толк знали! Доволен ими.

— Слово «доволен» сюда не очень подходит. Кроме того, так обычно про младших говорят. Нет, правда, тебе действительно нужно больше читать.

— Ебануться! — Гон продолжал листать книгу.

Он увлеченно изучал страницу за страницей, периодически сглатывая слюну. Его будто охватил какой-то зуд: плечи подергивались, поджатые ноги дрыгали.

— Сколько?

— Дорого. Очень. Это специальное издание. Точнее, это репринт старого издания, но все равно очень ценный. Коллекционная вещь.

— И кто ж такое коллекционирует?

— Те, кто ценит настоящую классику. Не коллекционеру я бы не стал ее продавать, сколько бы ни предлагали. Так что ты давай поаккуратней.

Гон захлопнул альбом и начал смотреть другие журналы: «Пентхауз», «Хастлер», «Плейбой», «Воскресный Сеул». Это тоже были дорогие и редкие номера.