Миндаль

Все каникулы мы провели вместе. То лето выдалось очень жарким и влажным, даже по вечерам кожа оставалась липкой. Гон ложился на скамеечку возле моей лавки и рассказывал разные истории. Историй было много, я, правда, не знаю, имеет ли смысл помещать их сюда. Ведь это были просто истории, накопившиеся за шестнадцать лет у всеми покинутого, побитого жизнью подростка, в которых было полно всякой мерзости. Я хотел сказать ему какую-то банальность, мол, судьба играет с нами в кости и никогда не знаешь, что выпадет. Но потом передумал, ведь это были просто слова, вычитанные мной где-то в книжках.

Гон был самым простым и самым открытым человеком из всех, кого я когда-либо встречал. Настолько простым и открытым, что даже такому чурбану, как я, было понятно, что творится у него на душе. Он любил повторять: «Раз мир жесток, то нужно стать сильнее». Это был вывод, к которому его подтолкнула собственная жизнь.

Сложно было найти более непохожих друг на друга людей, чем мы. Я — сильно приторможенный в эмоциональном плане, а Гон — очень ранимый, хотя он ни за что бы в этом не признался, потому всегда и изображал из себя крутого. Люди часто говорили про него: «Да что ж это за ребенок такой? Его невозможно понять!» Я с этим согласиться не могу. Просто никто и не пытался разобраться, что он за человек.

Я помню, что, когда мы с мамой шли куда-нибудь гулять, она всегда крепко брала меня за руку. Что бы ни случилось, она никогда не выпускала мою руку из своей. Иногда она сжимала мою ладонь так сильно, что было больно, и я украдкой пытался высвободиться. Но тогда мама укоризненно смотрела на меня и строго говорила: «А ну-ка быстренько хватайся обратно. Мы же одна семья, поэтому всегда должны держаться вместе и идти рука об руку». За вторую руку меня придерживала бабуля, так что никогда в жизни меня бы не бросили и не потеряли. И хотя в голове у меня был бардак, но зато на душе — полное спокойствие и порядок, потому что с обеих сторон меня грело тепло родных рук.

48

Время от времени мне вспоминались песни, которые напевала мама. Вообще у нее был чистый и звонкий голос, но когда она начинала петь, откуда-то появлялся низкий и глубокий тембр. Он напоминал мне звуки, которые издают киты (я видел их в передаче про животных), или гудение ветра, или шум морских волн, плещущихся где-то вдалеке. С течением времени ее звонкий голос, наполнявший меня, постепенно тускнел, угасал и становился все глуше. Похоже, я скоро совсем забуду, как он звучит. Да и вообще, все, что я знал до этого, начало постепенно удаляться от меня.

Часть 3

49

Дора… Она была полной противоположностью Гона. Гон хотел, чтобы я научился чувствовать боль, вину и страдание. А Дора учила наслаждаться ветром, мечтами и ароматом цветов. То, что они мне давали, было словно песня, которую слышишь впервые. Только у Доры еще имелся талант исполнить старую, давно известную песню так, чтобы та зазвучала по-новому.

50

Закончились каникулы, и снова начались занятия. Внешне в школе все выглядело так, как и прежде, но все-таки что-то неуловимо изменилось. Изменения происходили неспешно и незаметно, подобно тому как меняется цвет листвы на деревьях. А вот запах — он поменялся резко и точно был другой. По мере того как каждое время года входит в пору зрелости и наливается соками, так и у детей запах менялся, становясь более густым. Лето уже уходило, растратив все свои силы: бабочки начали пропадать из виду, а улицы были засыпаны мертвыми цикадами.

Осень в тот год наступила рано, и с ее приходом в моей жизни тоже произошли удивительные перемены. Какие именно — так сразу и не объяснишь. Да собственно, и переменами их тоже сложно назвать. Просто на давно привычные вещи стал смотреть как-то по-другому, а слова, легко слетавшие с губ, теперь занозой цеплялись за кончик языка.

В то воскресенье я, как обычно, смотрел телевизор: на экране шла церемония награждения участниц очередной герл-группы — пять девчонок примерно моего возраста, в мини-юбках и топиках, едва прикрывающих грудь. С их дебютного выхода на сцену прошло три года, они наконец заняли первое место в хит-параде и теперь обнимались и прыгали от радости. Ведущая солистка срывающимся голосом и чуть не плача со скоростью пулемета оттараторила заученную речь, в которой благодарила менеджера, продюсера, стилистов, весь коллектив своего музыкального агентства, а также всех членов их фан-клуба. Под конец тоже не обошлось без штампов:

— Сегодня был просто потрясающий вечер! Спасибо, что любите нас! Мы тоже вас всех очень любим!

Мама была большая любительница таких шоу, мы постоянно смотрели их вместе, так что я уже со счета сбился, сколько раз видел подобные сцены. Но вопросы у меня стали появляться только сейчас. Можно ли вот так легко бросаться такими словами, как «любовь»?