Миндальный вкус зла

Волгина прикусила нижнюю губу и едва удержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу, как это делает Наполеонов, и не воскликнуть: «Какая же я балда!» Но она быстро поняла, что с Тосей нужно играть в открытую.

– Видишь ли, – сказала она, тоже опускаясь на табуретку, – у меня сложная и порой рискованная работа, но она хорошо оплачивается, и я могу позволить иногда порадовать чем-нибудь своих друзей.

– А я ваш друг? – быстро спросила Тося и встретилась с детективом взглядом.

– Я надеюсь, что да. И ты, и Тася. И ещё я хотела бы познакомиться с твоей мамой.

– Мама рано уходит и поздно приходит, – вздохнула девочка, – она много работает, чтобы мы могли как-то жить. И ещё нужно оплачивать мою художественную школу и краски, кисточки, картон, холсты…

– Ой! – воскликнула Мирослава. – Я кое-что тебе купила. – Она вручила девочке второй пакет. – Потом разберёшь, то ли это, что нужно.

Волгина взяла пару бутербродов и положила их в миску Тасе. Собака вопросительно посмотрела на свою маленькую хозяйку.

– Ешь, Таська, если уж нам сегодня такое счастье выпало, – ответила ей повеселевшая девочка.

– Тось, – Мирослава достала свою визитку и положила её на стол перед юной художницей, – это тебе на всякий случай и для мамы, если она спросит тебя. И даже если не спросит, всё равно расскажи ей обо мне, – быстро добавила детектив.

– Хорошо, – кивнула Тося, – я бы и так рассказала, я маме почти всё рассказываю.

– А есть то, что не рассказываешь? – улыбнулась, подмигнув девочке, Мирослава.

Тося вздохнула и серьёзно ответила:

– Я стараюсь не рассказывать маме то, что может её расстроить.

Мирослава на это ничего не ответила, вспомнив своё детство и то, как они с братом Витькой тоже старались лишний раз не расстраивать свою бабушку. Но у них был дед, который всегда мог поддержать и дать толковый совет. А у этой белокурой девочки только мама и…Тася.

Они пили чай, говорили, казалось, обо всём на свете, но фотографию Ирины Римашевской Мирослава девочке так и не показала, решив, что нет у неё такого права…

Её дед, ветеран войны и полковник советской милиции, говорил, что нет на свете ни единой цели, ради достижения которой были бы хороши все средства. «Если, конечно, ты не последняя сволочь», – добавлял он, внимательным взглядом окидывая присутствующих.

И теперь его внучка, хорошо усвоив урок, преподанный дедом, ни за что на свете не согласилась бы стать этой самой последней сволочью. Распрощавшись в шестом часу с Тосей и Тасей, она наконец поехала домой.

* * *

Соизволившую появиться дома хозяйку первым встретил Дон, бурно выразив свою радость. При этом кот тщательно обнюхал её и как-то подозрительно покосился.

– Собаку учуял, – догадалась Мирослава и, присев на корточки рядом с котом, доверительно, совсем как человеку, рассказала ему о девочке Тосе и колли Тасе.

Дон посмотрел на неё взглядом, как бы говорящим о том, что он вполне удовлетворён полученным разъяснением.

– Ну, вот и хорошо, – сказала Мирослава, почесав кота за ухом и погладив его по голове.

Морис из дома не показывался… По запаху, долетавшему из окна кухни, Волгина догадалась, что Миндаугас готовит ужин и, скорее всего, скоро придет Шура. Искупавшись, она с распущенными влажными волосами зашла на кухню и села на диван.

– Хочешь, я помогу тебе? – спросила она.

– Нет, не хочу, – ответил он.

– Почему? – улыбнулась она.

– Потому что, во-первых, вы спросили из вежливости.

– Другими словами, для проформы?

– Можно сказать и так, – бросил он на неё насмешливый взгляд.

– А во-вторых?

– А во-вторых, как говорят в России, обойдёмся без лысых! – отрезал он.

– Но я же не лысая! – захохотала Мирослава.

– Так это в переносном смысле, – невозмутимо ответил Морис.

– А в прямом? – продолжала она доставать его.

– А в прямом, вы прекрасно знаете, что я люблю делать всё сам и не выношу, когда кто-то суёт свой нос в кастрюлю, когда я готовлю.

– Сдаюсь, – сказала она и, подхватив сидевшего у её ног Дона, чмокнула его в нос.

Кот тихо мяукнул и прижался к её щеке.

– Вы что-то узнали важное? – осторожно спросил Морис.

Она кивнула.

– Да, но, если не возражаешь, расскажу, когда приедет Шура.

– Не возражаю. Он обещал прибыть примерно в двадцать минут восьмого. Если не перезвонил, значит, ничего не изменилось и он вот-вот будет.

Морис открыл духовку и заботливо полил жарящуюся курицу смесью выделившегося из неё сока и масла. Дон понюхал воздух и жалобно мяукнул.

– Уже скоро будет готова, – ответил на кошачий мяв Миндаугас. Незаметно для себя он перенял от Мирославы её привычку разговаривать с Доном.

Наполеонов приехал даже раньше, чем обещал. Встречать его пошли Мирослава и Дон. Выглядел он неважно.

– Устал? – спросила Мирослава друга.

– Не говори, замотался. Мне бы в душ.

– Иди, и ужинать будем.

– Я вижу, ты сама не так давно заявилась, – сказал Шура, взглянув на её ещё влажные волосы.

– Ага. Прямо из аэропорта поехала к Разумовскому, пообедала с его секретаршей, потом заскочила к Дороховым, посидели с девчонками.

– С какими девчонками? – удивился Шура. – Там вроде одна была.

– А Тасю ты в расчёт не берёшь? – усмехнулась Мирослава.