Мини-модель

Лицо у него при этом делается такое печально-высокомерное, словно он и не надеется на наше понимание. Будто и вправду он начищенный серебряный канделябр, а мы все заржавевшие и помятые столовые ложки.

– Я всего лишь пытаюсь объяснить вам…

«Гнутым ржавым ложкам», – язвительно подсказывает мой внутренний голос.

– …что нельзя, невозможно, немыслимо проверить алгеброй гармонию! – продолжает Дионисий «Сияющий Канделябр» Маврученков. – Мы, конкурсная комиссия, оценивали нечто эфемерное, сиюминутное, неуловимое: созданный образ, возникшее впечатление, тонкий сплав эмоций!

– В каких денежных знаках оценивали? В армянских тугриках? – ехидно интересуется с места папа Кобылкин.

– У нас не тугрики, а драмы! – возмущается папа Карапетян.

Я обещаю удалить обоих из зала.

– Проще говоря, я уверяю суд, что в данном случае оценка никак не могла быть четкой, ясной, объективной, – заканчивает Маврученко, разводит руками и так замирает – натуральнейший канделябр!

Однако говорит он дело. Я действительно не понимаю, как можно доказать, что конкурсантка в кленовых листьях заслуживала более высокой оценки, чем ее соперница в виноградных лозах, или наоборот.

– Тогда, быть может, вы объясните нам вот это? – Мама Кобылкина воздвигается, как скульптурная Родина-мать: взгляд суровый, рука высоко воздета, только в ней не меч, а пачка бумаг.

– Просим приобщить к делу, – суфлирует ей юрист.

Кобылкина-мать приносит мне свое грозное оружие – это фотографии. Не профессиональные, не постановочные, даже не репортажные, а просто снимки с камеры наблюдения.

– С авторегистратора моей машины, – объясняет Кобылкина. – Удачно я в тот день припарковалась, с хорошим видом на курилку. Смотрите, это вот он, – она кивает на Маврученкова, – и гражданин Карапетян. А это другой член жюри, Пархомов его фамилия, и тоже гражданин Карапетян. А вот и дама из конкурсной комиссии, артистка Песоцкая, и с ней опять Карапетян! Что вы на это скажете, а?

Вопрос адресован не мне, а Маврученкову, но тот ничего не успевает ответить – звучит исполненный преувеличенного раскаяния и сожаления голос Гамлета:

– Вах, как же я много курю!

В зале смеются.

– Да они же тут, на фото, как раз сговариваются! – горячится Кобылкина, которой вовсе не весело. – Случайность, скажете? Так три из пяти членов жюри отдали первое место девчонке Карапетян, и это именно те, кто на фото – Маврученков, Пархомов и Песоцкая!

– Да остальные просто не курят, – снова подает голос Гамлет, опять вызывая смех.

Мне не весело: в зале душно, начинает болеть голова. Девочки-красавицы на своих жердочках печально клонятся – точь-в-точь увядающие цветочки.

Бедные дети, не повезло им с родителями!

Или, наоборот, повезло?

Тут ведь как посмотреть: и Кобылкины, и Карапетяны ради триумфа своей девочки, родной кровиночки, расшибутся в лепешку. Столько усилий прилагают, на затраты не скупятся, время тратят на все это – занятия, наряды, конкурсы…

У меня только один большой вопрос, на который в ходе судебного заседания ответа мы не получим: нужно ли все это самим девочкам? Они, конечно, уже надышались атмосферой модного бизнеса, включились в гонку, но разве их неодолимо притягивает подиум сам по себе? Мне кажется, их толкают в спины родительские амбиции…

Мы продолжаем после перерыва, за время которого в зале суда кое-что изменилось.

Во-первых, помещение хорошо проветрили.

Во-вторых, вынесли табуреты-насесты – и краснодеревянный, и хромированный. Вместе со своими необычными посадочными местами изчезли и девочки.

Похоже, я зря волновалась: родители Изабель и Карины не абсолютные тираны-эксплуататоры – они тоже увидели, что их деткам уже нехорошо, и освободили их от необходимости присутствовать в зале суда.

В-третьих, в рядах любопытствующей публики появилось новое, весьма оживленное лицо, и оно мне хорошо знакомо: это Натка.

Увидев ее, я покачала головой. А она широко улыбнулась и вскинула руки, сцепленные в замок, над головой: держись, мол, сестра, прорвемся! И, конечно, тут же попала под объективы фотокоров, заинтересовавшихся этой демонстрацией солидарности.

Я поморщилась: чего не люблю – так это смешивать личное со служебным. Но избежать этого, имея такую сестру, как Натка, невозможно. Она как молекула водорода – проникает куда угодно.

Про водород, кстати, это мне Сашка поведала, когда агитировала купить какой-то жутко полезный и столь же дорогой водородный генератор.

– Молекула газа водорода – самая маленькая во вселенной, она проникает в любые части тела и снижает оксидативный стресс, поэтому эффективность ее как антиоксиданта выше, чем у других микроэлементов и любых витаминов! – вдохновенно вещала дочь, косясь в какую-то распечатку из интернета.

А я не то чтобы ей не поверила, просто денег на эту покупку не выделила. Сказала строго:

– Кому позарез нужен водородный генератор – тот пусть копит на него из собственных блогерских заработков!

И, собственно, на этом тема была закрыта.

– Свидетель Мазилина Ольга Львовна!

Я неохотно возвращаюсь к делу «Кобылкина против организаторов конкурса».