Мини-модель

– И даже два правнука, но они далеко, в другом городе. А дети и внуки взрослые, у них очень много дел, и жить со мной им было бы неудобно. Ритм жизни разный, понимаешь?

– Я знаю про ритм, я занимался хореографией, – важно кивнул Сенька. – Ты как бы медленно живешь, а они быстро, да?

– Дело даже не в скорости, а в направлении движения.

Мне показалось, старая дама забыла, что беседует с ребенком. Взгляд ее сделался рассеянным, а голос – пульсирующим, напряженным:

– Каждый из нас ищет свою дорогу. Всю жизнь, всю эту долгую трудную жизнь мы ищем путь. Нащупываем его, опять теряем, сворачиваем в сторону, бредем по бездорожью, продираемся сквоз тернии, оказываемся бог знает где – и в итоге приходим к себе. Никуда больше – только к себе. Такое у нас дефиле.

Она вдруг повернулась к камере и продолжила, глядя прямо в объектив:

– И абсолютно неважно, идем ли мы по подиуму в свете софитов или по картофельным грядкам под палящим солнцем. В конце мы всегда приходим к себе и остаемся один на один со своими мыслями, чувствами, страхами… со своей совестью…

Повисла пауза. Ада Егоровна словно очнулась и опять посмотрела на своего собеседника:

– Ты понимаешь?

– На грядках жарко, – со знанием дела подтвердил Сенька.

– Тоже верно. – Ада Егоровна улыбнулась и потянулась погладить интервьюера по золотой голове. – Но самое главное – все дороги ведут к нам. К нам самим. Вот это, пожалуйста, запомни.

Сашка, сияя, обернулась к нам с Наткой и показала большой палец.

– Все, снято! – объявила Маруся и отошла от камеры. – Финал гениальный!

– Это будет бомба! – поддакнула Сашка и бесцеремонно втиснулась на диван между мной и Наткой.

Мебельная пирамида, не выдержав штурма и натиска, все-таки рухнула.

– Бомба или нет, а грохот уже слышен, – пошутила Ада Егоровна, и и.о. Познера Арсений Кузнецов радостно захохотал.

Фильм девчонки сделали отличный. Маруся поскребла по сусекам киноархивов и нашла старые кадры с супермоделью Адой Вороновой. К ним добавили фотографии из альбомов самой Ады Егоровны, дополнили беседу Сеньки с героиней закадровым текстом – и получилась прекрасная документалка. Короткая, всего пятнадцать минут, но интересная – не оторвешься!

Сашка и Маруся выложили фильм на своем канале в «Ютубе», и он за первые же сутки набрал больше ста тысяч просмотров.

– Мой бог, я опять проснулась знаменитой! – шутила Ада Егоровна.

Она повеселела, оживилась и даже своей гипсовой ногой стучала по полу заметно бодрее, будто даже в танцевальном ритме.

Ей звонили с телевидения и из газет – приглашали на программы о моде, просили дать интервью.

– Налетело воронье! – ворчала по этому поводу Сашка. – Забыли же все про бабку, а мы напомнили – и она сразу всем понадобилась!

Натка радовалась успеху фильма даже больше, чем его авторы и главная героиня. Она убедилась, что Сенька в кадре хорош, камера его не просто любит – обожает, а зрители уже готовы носить на руках – в комментах было много восторженных похвал юному интервьюеру. А еще позвонил знаменитый телеведущий Антон Халатов и пригласил ее с сыном на ток-шоу – тут Натка вообще задрала нос выше крыши. И – главное! – Сеньку позвали-таки на кастинг и взяли в кино, вернее, в новый телесериал «Первоклассники». Роль ему дали не главную, но заметную – неугомонного пацана-заводилы.

– Как хорошо, что Арсений пока невысок: он будет убедителен в роли первоклассника, хотя по возрасту уже несколько старше, – радовалась Натка.

Меня, признаться, тоже распирала родительская гордость. То, что моя дочь, всего лишь десятиклассница, в паре с подружкой-студенткой сделала «вполне достойную профессиональную работу» – по определению того же Халатова, – не могло не впечатлять.

– Я теперь даже не знаю, кто из нас больше достоин места на Скале Советов, – призналась я Говорову. – Сашка-то, похоже, и умнее, и талантливее меня, лучше приспособлена к жизни. Я в ее годы только и делала, что над учебниками горбилась, а она уже и блог ведет, и фильмы снимает, и даже деньги зарабатывает!

– Раньше время другое было, – по-стариковски вздохнул Никита, – регламентированное: ясли, сад, школа, институт и только потом какая-то карьера. А сейчас все так перемешалось, что иной детсадовец в «Инстаграме» на одном рекламном посте зашибает столько денег, сколько я, взрослый дядька с двумя высшими образованиями, за целый год не заработаю.

– Нотки зависти уберите, взрослый дяденька, – попросила я, хихикнув. – И перестаньте тетеньку в подъезде целовать, как мальчишка!

Мы с Никитой действительно дошли до поцелуев в подъезде, как пророчила моя мудрая знающая дочь. Глупо, конечно – серьезные же люди, притом с жилплощадью, – но как бодрит, как освежает! Вытолкав наконец раскрасневшегося растрепанного Говорова из подъезда, я шла к себе с чувством, будто мне не сорок с чем-то, а шестнадцать. И будто дома меня ждет не дочка-школьница, а строгая бабушка с моральными устоями железобетонной крепости.

При бабушке-то я в подъездах не целовалась. Может, потому и делаю это сейчас – наверстываю упущенное.