Миниатюрист

Нелла, волнуясь, осторожно распаковывает коробку под пристальным взглядом Корнелии. То, что она обнаруживает, застает ее врасплох.

В ряд лежат семь куколок, настолько реалистичных, что Нелла кажется себе великаншей, нависшей над живыми лилипутами.

– Пресвятая Богородица! – ахает служанка.

Нелла берет куколку в руки. Перед ней Йохан: на широкие плечи наброшено пальто темно-синей расцветки, одна рука сжата в кулак, другая протянута для рукопожатия. Волосы длиннее обычного, до плеч. Из-за теней под глазами он кажется более уязвимым. К поясу привязан набитый кошелек, болтающийся чуть не до щиколоток. Поскольку он худее, чем в жизни, тяжелый кошель перекашивает его набок. Кажется, сейчас он откроет рот и заговорит.

– Ангелы небесные, – говорит она едва слышно.

– А это вы, – произносит рядом Корнелия.

– Ты о чем?

– Да вот же!

И точно: рядом с Йоханом крохотулечка в милом сером платье, волосы, как и в жизни, выбились из-под чепца. Смотрит прямо в глаза озадаченному оригиналу. А в крохотной ручке – распахнутая птичья клетка! У Неллы все внутри переворачивается.

Следующей в коробке лежит Корнелия с точно схваченными по-птичьи пронзительными синими глазами, оценивающими, с оттенком сомнения, рука поднята к лицу, и, если приглядеться, видно, что палец прижат к губам. Рядом с ней лежит Отто с волосами из крашеной шерсти ягненка – на вид он живее, чем хозяин, но такой же худенький. Нелла притрагивается к его ручке и под затрапезной одеждой нащупывает настоящую мускулатуру. Она в смущении отдергивает пальцы, а Корнелия выхватывает у нее куколку из рук.

– Отто, – обращается она к недомерку. Тот молчит.

А вот Марин. Ниже Йохана, но повыше Отто, серые глаза устремлены в неведомую даль. Характерные детали – вытянутое лицо, губы едва сдерживают готовую вырваться сентенцию. Одета подчеркнуто строго: черный бархат, широкий кружевной воротник, крестик. Нелла, как завороженная, проводит пальцем по узкому запястью, изящной руке, высокому лбу, напряженной шее. Под лифом она обнаруживает тонкую меховую подкладку. Палец скользит вниз к черной юбке из лучшей шерсти, какую только можно найти. Схвачена самая суть: молчальница Марин, от которой так и ждешь какого-то выпада.

Еще одна мужская куколка. Ростом с Йохана, шляпа с широкими полями, шпага на боку, в мундире народного ополченца святого Георга. Крупное лицо обращено к Марин. Вполне узнаваемый Ганс Меерманс, пусть и не такой тучный.

Нелла переводит взгляд на последнюю, седьмую фигурку, и сердце у нее ухает.

Это Джек Филипс в кожаной куртке и белоснежной сорочке с просторными манжетами, в облегающих ногу кожаных сапогах. Волосы растрепаны, губы вишневого цвета. Он словно замер в ожидании, что его введут в дом, где он займет подобающее место. Уж не он ли затеял эту игру, чтобы над всеми ними посмеяться? Не он ли поведал миниатюристу всю правду о Йохане? У Неллы создается впечатление, что эти человечки к чему-то приготовились – уж не к тому ли, чтобы заселить кукольный дом?..

Корнелия, перекрестившись, прерывает ее мысли:

– Что все это значит? Что вы натворили?

Нелла пытается смотреть спокойно на шеренгу персонажей, завернутых в бумагу. Куколки сделаны с любовью, тщанием, хорошей наблюдательностью. В них нет никакого злого умысла – в чем тут выгода для Джека? Этот дом стоит на слишком крепких опорах, чтобы какой-то английский юноша мог легко его разрушить. Но потрясение так велико, что мысли путаются.

– Я ничего… это не я… – начинает она лепетать, но Корнелия ее обрывает.

– Черная магия, – говорит служанка. – Вы только гляньте.

– Неправда! – Нелла встает на защиту человечков, сделанных так красиво и неспешно, с таким вниманием к деталям.

– Откуда они? – хочет знать Корнелия, вид у нее довольно агрессивный.

– Миниатюрист, – коротко отвечает Нелла, предпочитая не упоминать Джека. Корнелия хмурится. Нелла подводит ее к шкапу и показывает пару гончих, колыбельку, брачную чашу, коробку с марципаном и два кресла, неотличимых от тех, что стоят в гостиной.

– Вы все это заказали?

– Да, – привирает Нелла.

– Понятно.

Это правда, пусть только наполовину, интуиция подсказывает ей, что лучше обойтись без лишнего шума. Она давно мечтала, пусть уже с ней, а не с кем-то еще случится что-нибудь замечательное. Таким ей представлялся брак, но быстро пришло понимание, что она была марионеточной невестой, и вот теперь вся надежда на миниатюриста. Этот шкап – мужнин подарок, и она распорядится им по своему усмотрению. Главное, чтобы мастера по приказу Йохана не арестовали, поэтому последнему лучше вообще ничего не знать. А ответы на вопросы ей предстоит искать самой – то ли у Джека, то ли у кого-то другого.