Миниатюры с натуры

Ох, есть же и вреднющие мухи! Назойливые и надоедливые. Гонишь ее, отмахиваешься, в дверь веником выметаешь, в окно полотенцем выгоняешь… Уже, кажется, одолел окаянную — ан нет, тихонько прожужжит и через узенькую щелочку влетит в ваш кабинет.

Влетит и — словно ее не гнали и не пугали — спокойненько примостится на вашем носу.

Сгонишь нахалку с носа, а ей и горя мало — пересядет на лоб. Со лба согнали, глянули: а чтоб ты обварилась в борще, — муха уже тихонечко пролезла через прореху к бедру и пытается там позавтракать.

Вот так и кормится, распроклятая…

А уж которые лысые — одна морока. Горемычным безволосым людям больше всего достается. Целый день человек руками машет, а ее черт разносил — вокруг головы летает. Что и говорить, бешеное насекомое.

Скажем, хочет хороший человек хорошую резолюцию написать: «Не возражаю. Многодетной вдове посодействовать в оказать всяческую помощь». А ее черти принесут, упадет на резолюцию, намажет, размажет, сам дьявол ничего не разберет.

Слоняются тогда добрые люди, ходят от одного порога к другому, выясняют — что оно написано: «Возражаю» или «Не возражаю»?

Пробивается вдова, доказывает:

— При мне же писали — помочь! И откуда-то взялась та вертихвостка!..

— Какая вертихвостка?

— Да такая ж! Та самая… Муха-цокотуха… Намазала и перемазала… Напортила еще и смеется, подлюка. «Вы, говорит, напрасно ноги бьете. Резолюция формальная и натуральная. Я манеру Василия Васильевича хорошо изучила. Он резолюцию «Возражаю» пишет поперек. «Не возражаю» черкает вдоль. Смотрите — вам врезал поперек… Ха-ха-ха!..» Чтобы ты, думаю, от смеха лопнула!

Мухи-цокотухи — дотошные мухи. Разиням прямо с ботинками залетают в рот.

Сначала деликатненько пристроится на коленях, крылышками помашет, ножками подрыгает — и:

— Лысенький ты мой! Я же у тебя персональная!.. Раскрой пошире государственный карманчик!

Припадает, ласково обнимает — и, прижмурив глаза, прыг на плечи! Скок на лысину!

А уж если на административную лысину прыгнула, то с этой прибыльной территории черта с два ее прогонишь. Уцепится, и никакой критический ветер с того плацдарма не сдует муху-ласуху. Найдутся защитники…

— Кто — муха? Моя персональная муха?.. Оставьте, не нападайте. Это ж единственная! Незаменимая… Помогает… Присматривает…

Одним словом, ловкие, сноровистые мухи некоторым высоким начальникам в самое правое ухо залазят. Залезет и шепчет:

— Возьмите моего комарика завскладом. Не пьет, не дерется, не гребет… Трудяга, работяга…

Ей-богу, льстивые и ненасытные мухи попадаются. В ресторанный борщ скакнет, наплавается, наглотается, вылезет, обсушится и снова ныряет.

По три раза в день полощется в дармовом меню…

Дьявольское, каверзное насекомое! Капризное и прихотливое. Модами привередничает, перебирает. Всякие фасоны выдумывает, морских черепах набирает и, где надо и где не надо, с шиком понацепляет. Затянется, засупонится…

А в разговоре — куда ваше дело: святая да набожная… А болтливая, а врунья, а задавака! Хвалится своим гуманным отношением к человеку…

— Боже, боже, — хвалится, — как я переживаю, как я пациентов уважаю, как я человечество от пьянства спасаю! Придет какой-нибудь в буфет — я сразу по глазам угадываю: хочет глотнуть, хочет языком горького лизнуть. Хочет, аж дрожит. Знаю, а все-таки спрашиваю: «Вам сладенького или горьконького?» Говорит: «Сто пятьдесят с прицепом…» Да разве у меня души нет? Наливаю и косо на непутевого посматриваю. Жалко ведь! В графин лью-наливаю и пятьдесят граммов недоливаю. Пусть не напивается. Пусть побережет свою печенку… Другому другая и микстура… Натуральную смешиваю с минеральной. От минеральной, думаю, никакая тебя холера не схватит. Тяни миргородскую на здоровьечко себе.

Ох и злая личина муха! Пищит, дрожит, боязливо переживает, а все-таки нарзан в портвейн подливает. Спасает беспросветных…

Вот потому и говорим — боритесь с мухами! Не позволяйте, чтобы лукавая муха залезала вам в ухо.

ТОЛКАЧИ И ПОДТОЛКАЧНИКИ

Серьезные дела нам рассказывали. В межпланетных просторах (бежал на Марс) поймали растратчика и грозно спросили:

— На грешной земле ты кого-нибудь за соски дергал?

— Дергал… Ей-богу, дергал, — дрожа, отвечал растратчик. — Дергал и доил…

— Признавайся, каким образом дергал и кого именно доил? Корову, козу, овцу, а может, в камыше пристроился и гнедую кобылу потихоньку выдоил?

— Нет, нет… Кобылу я не доил. Боюсь… Хвостом крутит. Задом, клятая, подкидывает, брыкается. Я доил, простите, государственную кассу.

— Говори по существу: ночью или днем доил?

— Днем… Не грех, если и побожусь, среди бела дня дергал. Дерну и запишу: командировочные за глину, за соль, за горчицу…

— Куда ездили за глиной?

— Куда ж, на Урал.

— А на Украине разве нет глины?

— Известно, есть. Есть и на Харьковщине, есть и на Полтавщине… Да вы что, разве вчера родились? Смешаешь глину уральскую с полтавской, подобьешь баланс, глянешь — тысчонки две командировочных и набежит.

— По новому курсу две тысчонки или по старому?