Министерские шалости (СИ)

— Я чувствую, что ты лжешь, — не сдержавшись, произнесла Гермиона, решив отступиться от своего изначального плана и вместо того, чтобы не давить на мужчину, докопаться до истины. — Что изменилось?

Драко, опустив взгляд, молчал. Долго молчал. Гермиона чувствовала, как сердце с каждой секундой сжималось все сильнее, а чужое напряжение достигало нереальных высот в ее хрупком организме. Сил терпеть это почти не оставалось, и Гермиона уже думала отступить, как Малфой вскинул голову, пересекаясь с ней взглядом.

— Возможно, я… влюблён в тебя, — хрипло выпалил Драко, не давая ни одной нотке чувств протиснуться ни в его взгляд, ни в его слова.

— Возможно? — вымолвила Гермиона, пока что плохо осознавая, что он вообще только что сказал.

Малфой закусил губу, глядя Гермионе в глаза, а она, стойко ожидая его слов, еле дышала, чувствуя, как электричество заклубилось между их телами. Спустя несколько долгих — почти бесконечных по своей длине — секунд Драко чуть наклонился к девушке, давая серебристой радужке вспыхнуть.

— Я влюблён в тебя, Гермиона.

Комментарий к

Знаю, вам может показалось, что Панси вспылила на пустом месте, но это не так. На все есть причины, надо просто подождать.

Ну и я не смогла удержаться от милостей драмионы в этой главе ❤️

UPD: Любовь и влюбленность — это разные вещи. Поэтому это признание Драко не значит, что они прошли один из этапов. Они должны признаться именно в любви друг другу.

========== Часть 14 ==========

Тик-так.

Взгляд упорно следил за секундной стрелкой, а пальцы в такт отбивали ритм на подлокотнике дивана.

Тик-так.

Слышались громкие разговоры, шелест бумаг и стук каблуков о мраморный пол. Мимо вихрем пронеслась Аманда, оставляя на столе, за которым сидела Гермиона, какие-то документы.

Тик-так.

Драко не вслушивался в окружающую обстановку, слишком много в ней было суматохи. Авроры сновали через его кабинет туда-обратно, будто это их личное рабочее место, рядовые сотрудники носились от его рабочего стола до своих кабинетов быстрее, чем куча бумажных самолетов под потолком, и Малфой знал, что не сможет себя сдержать, если не будет обращать на все это внимания. Голова по ощущениям была чугунной, а в глаза будто песка засыпали, но Драко упорно следил за секундной стрелкой, делая вид, что его вообще ничего не касалось.

Будто его не касалось, почему многие работники министерства за два часа до начала рабочего дня уже бегали по своим делам. Будто его не касалась Грейнджер, которая уже битый час сидела за его рабочим столом, раз в минуту раздраженно фыркая и ещё глубже зарываясь в лежащие перед ней бумаги. Будто его не касалось, почему Поттер наматывал круги по его кабинету, нахмурив брови и сцепив за спиной руки.

В кабинет, чуть ссутулившись, зашёл Уизли, заставляя Драко все же закатить глаза.

— Ну чего, Рон? — сразу отвлёкся от своих раздумий Поттер.

— Пока ничего, — пожал плечами Уизли.

«И чего ты тогда тут забыл, дубина? — хотелось воскликнуть Драко. — В моем кабинете и так слишком много посторонних! Иди работай, бездарь!»

Но Малфой промолчал, лишь посильнее сцепив зубы, и, глубоко вздохнув, опять уставился на часы.

Тик-так.

До начала рабочего дня ещё было сколько? Час? Да, точно. Малфой ведь мог сейчас только проснуться, принять душ и позавтракать, обсудить с Грейнджер планы на выходные и только потом, отдохнувший и бодрый отправиться в Министерство, но…

Судьба, будто приняв оборотное зелье, смеялась ему в лицо жестокой, насмешливой улыбкой умершей тети Беллатрисы в свои совсем не лучшие годы. С того момента, как они с Грейнджер стали работать над этим чертовым отчетом, все пошло наперекосяк в размеренной мужской жизни, и, наверное, после появления на его груди метки Драко не надо было расслабляться и заниматься исключительно соулмейтской связью. Но Малфой не ожидал того самого подвоха судьбы второй — или нет, третий? — раз за две недели, все-таки у всего был предел.

Но как оказалось, у случайных стечений обстоятельств не было лимита, как и временных ограничений. Все просто брало и падало ему прямо на голову с высоты Астрономической Башни Хогвартса. Сегодня, например, это был неожиданный патронус-лошадь, отправленный Джиневрой прямо во время того, как…

Как Драко вдруг взбрело в голову признаться в своих неожиданно возникших чувствах. Он до сих пор отчетливо помнил, как сказал пять слов, обжигающих его язык и небо, до сих пор помнил, как сжалось в этот момент сердце, а связь запульсировала от напряжения, вихрем закручиваясь вокруг них и не давая взглянуть никуда, кроме глаз друг друга. Грейнджер тогда ещё слегка приоткрыла губы и широко распахнула глаза, все ещё не веря или до конца не осознавая, что Драко смог сказать нечто подобное. Малфой сам не знал, что на него нашло, но от своих слов не было смысла отнекиваться, и он просто замер в ожидании ее ответа, ее реакции, но пока Гермиона молча смотрела на него, разглядывая будто впервые, гребаная белая дымка в форме лошади проскакала по его гостиной и остановилась прямо перед ними.