Министерские шалости (СИ)

Прошло пять дней. Пять чертовых, изнурительных, вытягивающих все силы дней с момента безумного скандала между Драко и Гермионой. Сначала Грейнджер чувствовала себя вполне нормально. Да, было непривычно игнорировать Малфоя, обходить его стороной, спать в другой кровати, не прикасаться к нему и не целовать его, но обида и злость на Драко с легкостью затмевали все остальные чувства. Гермиона считала, что он не прав, а потому собиралась ждать извинений, даже если на это потребуются месяцы.

Однако, спустя два дня девушка почувствовала, как непомерной силы усталость и апатия навалились на нее, не давая спокойно вздохнуть. Ей было одиноко. За эти недели она так привыкла постоянно находиться рядом с Малфоем, общаться с ним, шутить и спорить, что Грейнджер осознала — она стала скучать по нему. По его хитрому, прищуренному взгляду, по тому, как невыносимо раздражающе закатывались его глаза, по тому, как он умел рассмешить ее или вывести из себя одним лишь словом. И поэтому Гермиона решила отвлечься, вспомнить, что у неё есть друзья, с которым можно замечательно провести время и не думать о том, кто так больно задел ее за живое.

Но спустя еще два дня ее прекратило спасать и чрезмерное общение с друзьями. Вся обида, злость, его слова, которые так глубоко засели на подкорке, перестала так сильно влиять на неё. Просто в один момент Гермиона вспомнила, с чего началась их ссора, вспомнила каждую мельчайшую деталь, постаралась поставить себя на место Драко, которого, как девушка убеждала себя до этого, она полностью принимала, и поняла, что если сейчас сесть и все это обсудить, то они наверняка во всем разобрались бы и прекратили эту глупую игру в молчанку.

Но все это произошло только лишь в голове Гермионы, сама же Грейнджер не решалась сделать первый шаг, потому что… она не знала, что чувствовал Драко. Вёл он себя спокойно, так будто ее рядом и не существовало, будто она не находилась в той же квартире, что и он, или не ходила на работу в министерство так же, как и он, а потому ничего не наводило на мысли о том, что Малфою тоже было плохо. Конечно, девушка понимала, что он большой мастер скрывать свои чувства, но не зная, что именно ее ждало, предложи она спокойный разговор, Гермиона не хотела рисковать. Если окажется, что Драко и так чувствовал себя в порядке и в очередной раз лишь обидит ее, Грейнджер не знала, как переживёт это. А потому она крепко сжимала зубы и терпела. Терпела одиночество, грусть и безумную тягу, от которой ныло все тело.

Кабинет собраний настиг ее слишком быстро. Гермиона ещё не успела вздернуть повыше подбородок, выпрямить посильнее спину, как Гарри открыл перед ней дверь, пропуская вперед.

— Ты разве не сказала, что он опоздает?

Драко уже сидел на своем привычном месте, лениво пролистывая лежащие перед ним документы. Рубашка как всегда выглажена, платиновые волосы в идеальном порядке, а привычная надменность скрыта в легкой улыбке. Гермиона сглотнула, ощущая, как зачесались пальцы рук, желая испортить его слишком идеальную причёску, но сжав ладони в кулаки, она опустилась на стул рядом с Гарри.

— Малфой, — приветственно бросил Гарри.

Драко лишь кивнул, мельком взглянув на Поттера, а затем скользнул взглядом по Гермионе. Девушка внутренне сжалась от исходящего от него холода, но виду не подала, как она и хотела, повыше вздернув подбородок, стала раскладывать документы на столе, пока…

… пока Малфой, не отрываясь, пялился на неё. Его бесило это ее показательное проявление высокомерия. Прямая спина, расправленные плечи, скользящий мимо него взгляд и, конечно же, ее гребаные наряды, купленные Джиневрой. И он еще за них ее благодарил? Да Мерлина ради, надо было их все сжечь, чтобы она не мозолила глаза своими обтягивающими платьями и изящными туфлями.

Драко вдруг вспомнил, как недели три назад до образования связи, Гермиона вошла в своём новом облачении в кабинет собраний, и у него почти что перехватило дыхание. А сейчас что? Сейчас он сидел и яростно прожигал девушку напротив себя взглядом, желая одновременно уйти, хлопнув дверью, и, наплевав на всех присутствующих, подойти к Грейнджер и поговорить.

Ему нужен был всего один разговор с ней, чтобы не сходить с ума, не вариться в котле с собственной гордыней, обидой, одиночеством и раздражением. Малфоя это ужасно бесило, он не мог думать ни о чем кроме неё, даже на работе от него не было толку, и Драко пришлось доверить большую часть своих обязанностей подчиненным.

Однако, несмотря на то, что он так отчаянно хотел наконец разрешить их конфликт, Драко не мог переступить через себя, не мог заставить себя сдаться первым. Внутри него будто стоял какой-то невидимый блок, а Малфой был так слаб, что не мог его сдвинуть. Осложняло все ещё и отсутствие их эмоциональной связи. Не понимая, что Гермиона чувствовала, Драко ещё больше боялся оказаться униженным ее самодовольством, а потому пока что молчал, лишь издалека наблюдая за ней и надеясь, что вскоре все разрешится. Вскоре он сможет опять прижать ее хрупкое тело к себе, вдохнуть ее клубничный запах шампуня и поцеловать.